Прибытие
Шрифт:
В трактире наваяла что-то оригинальное и злое. Кажется, обозвала блюдо: "Пекельный огонь!"
На удивление по составу блюдо прошло государственные нормы, так что хозяин был даже в восторге. Ну, хоть куда-то удалось слить часть эмоций. Хотя в еду - не лучший вариант.
Радует, что мою стряпню посетители не попробуют, а только сотрудники.
Чтоб добраться до здания суда, пришлось использовать Перемещатель. Давно ими не пользовалась. Наверное, уже года два. Когда по тестированию отправляли в командировку только. И три года назад, когда бежала от мужа.
Бедные мои родители, я ведь им тогда ничего не сказала и они не знают, что случилось у меня. Они тактичные у меня и сами спрашивать не будут, пока сама не созрею и не расскажу. Но сомневаюсь, что когда-то этот день настанет. Слишком много боли, а для родителей за своего ребёнка переживать - ещё больше. И пусть отец здоров, но мама может не вынести. А теперь вот суд. Скорее всего будут приглашены свидетели и виновник, а также мои родители.
Чёрт!
Служители церкви не любят это слово. А ведь оно означает человека, который записывал письмо чертами и резами. Писарь.
Может в часовню сходить? Поставить свечку за упокой моего мужа?
Церквей больше нет. Поскольку это был огромный бизнес, а с исчезновением денег бизнес стал невозможен, то церкви все снесли, оставили маленькие часовенки, где можно было помолиться да исповедаться. Служители все пошли трудиться на благо общества, а кто искренне верил и остался предан своей вере, те вот до сих пор принимают людей в часовенках, по вечерам, когда другие люди на кружки ходят, если других дел нет.
Зато теперь вера, а не религия. Хотя и другие веры есть. Многие стали обращаться к вере предков. Только это не язычество называется, потому как язычник - это языче никакой, то есть, по сути тот, кто не знает языка, инородец. А вот многобожие или вера предков устоялись.
А я вообще разуверилась в любой вере. Во всяком случае, пока.
Но вот ради такого дела, могу и сходить куда надо. Шутка это, никуда я не пойду.
На связь Бурелом до суда не выходил. Настроение было ниже плинтуса. Пусть боли не было той, разрушающей, от которой болело сердце, но тревога всё равно была. Юбка чёрная до колен, белая блузка, босоножки на высоком каблуке. Жарища. Мухи проносятся мимо, другие насекомые летают. Хоть бы ветерок какой. Словно по заказу облетел вокруг меня прохладный ветерок. Как интересно, а если я закажу тучку, то тоже исполнится?
“Ещё скажи, что Луну тебе с неба достать!”
Буря!!! Как же приятно его слышать. В ответ слышится смех.
“Благодарю!”
“Всегда к твоим услугам”, - и картинка в голове, как он кланяется, снимая шляпу, ну, то есть капюшон. Вновь хохот.
И вот я поднимаюсь по бесконечным ступенькам в здание гражданского суда. Никогда тут не была, спорных вопросов у меня ни с кем не возникало, которые нужно было решать в суде.
Захожу в здание с белыми колоннами. Поджилки трясутся, ноги не держат. Чтоб хоть как-то переключить внимание, начинаю разглядывать обстановку.
Обычное правительственное здание. Внутри чистенько, полы намыты до блеска. Стены светлого оттенка, но не белого, а скорее как заварной крем. На них висят картины местных художников. Приятно и глаз радуется. Лес, а вот и вид на речку этого городка, мост. Здоровско! Всё ж молодцы местные управцы. Поддерживают своих художников. Хотя ещё бы не поддерживали, ведь границы по сути закрыты. Запахи какой-то дезинфекции. Не могли открыть окна да проветрить. Прохладно, доносится равномерный гул кондиционеров. Чьи-то голоса, народ кучкуется и каждый своё обсуждает.
Прохожу в коридор в поисках нужного номера зала. Возле зала никого нет, хотя дверь открыта. Бросаю взгляд на часы, пять минут до заседания. Уже внутри есть народ. Одного заглядывания хватило, чтоб запомнить, где кто сидит. Надежда тихо умерла в самом зачатке. Значит, без старых знакомых не обойдётся. А ещё и родители… Не хочется, чтоб всё выносили на их обозрение. Только не для них. я не хочу, чтоб они это слышали или видели.
Облокачиваюсь на вторую створку двери и начинаю тихо оседать.
Ко мне подходит маг в жёлтом балахоне.
– Вам плохо?
“Да.”
Но он ждёт ответа. Он меня не слышит?
– Девушка, вам плохо?
“Зачем он спрашивает?”
“Он не может лечить, пока не получит твоего согласия.”
“Почему он меня не слышит?”
“А должен?”
“А как же ты?”
Меня подхватывает маг в Тёмном балахоне. Буря?
“Да.”
– Ей плохо, - отвечает вслух.
– Откуда…, - но тут же Жёлтый осекается.
– Я вылечу.
Он ко мне прикасается и пытается проникнуть в меня, но я не пускаю. Не хочу… Больно…
Кричу от боли. Задыхаюсь. По щекам текут слёзы.
– Я сам, - маг меня отпускает, а Буря сажает на скамейку, что стоит в коридоре. Вокруг нас сгущается марево…
Руку не отпускает, и проникает в меня. На этот раз всё проходит без боли. И вскоре ощущаю подъём сил. Боли нет. Никакой. Апатия.
“Что со мной?”
“Это интересно...”
“Что?”
“На тебе защита стоит. От лечения. Тебя нельзя лечить...”
“Но ты...”
“Тебе повезло, что мы встретились. Иначе б тебе никто не помог.”
Он явно избегает ответа на мой вопрос. Почему?
– Пойдёмте в зал, - марева больше нет, Буря уже входит в зал, а я встаю и следую за ним.
Окидываю всех присутствующих взглядом, безразличным. Родители… увести б их отсюда.