Причина надеяться
Шрифт:
Мия улыбается мне, как улыбаются ребенку, который рассказывает о наивных мечтах. Ну разумеется, Санта-Клаус скоро придет. Она отвечает:
– Конечно, давай.
Но она не верит ни одному моему слову. Да и как ей верить? Никто ведь никогда не приходил.
Она отстраняется от меня, берет с кровати резинку для волос и завязывает хвост.
– Ты хорошая, птичка. Я подозревала это еще тогда, когда сломала тебе нос.
– А я пообещала тебе, что дам сдачи – но только…
Мия ухмыляется:
– …после того,
– Совершенно верно. Их я всегда оставляла тебе.
Она шумно выдыхает:
– Ты всегда изо всех сил старалась, чтобы у нас обеих их не возникло. Я сама все портила. Не думай, что я ничего не знаю.
Сначала я не знала, что ответить, но потом все-таки подобрала нужные слова:
– Я правда тебя не брошу, Ми. Не смогу. Мне будет очень тебя не хватать.
– Ладно, нытик. А пока мы обе не разревелись, пойдем на раздачу еды. Хочу хоть раз в жизни попасть не в самый конец очереди и получить не ледяные остатки супа с застывшим жиром.
Мы вместе идем к двери. Пока она еще открыта, но меньше чем через два часа ее запрут на ближайшие одиннадцать часов.
– Как бы помягче тебе сказать, Ми…
– О нет. Что суп все равно будет холодным, даже если встать в самое начало?
Я любезно киваю.
– Но в том, чтобы быть первой, есть свой плюс: так ты сможешь выбрать себе лучшие кусочки застывшего жира.
Сойер
– Кто готовит коктейли, тот и выбирает сериал, – объявляю я, наливая водку и кофейный ликер в три бокала со льдом.
Билли, которая сидит рядом на кухонной стойке Седрика и болтает ногами, тут же отвечает согласием. Ничего удивительного: по части кино и сериалов наши предпочтения почти идентичны. У этой девушки есть вкус.
Оливия более критична.
– Ничего про любовные страдания, мафию или смерть детей и животных.
– И никаких динозавров, – добавляет Билли. После нашего последнего вечера классики черта с два я когда-нибудь снова посмотрю «Парк Юрского периода» с женщиной, которая работает на выставке динозавров в Музее естественной истории. Сколько чуши можно упаковать в фильм? И хотел ли я в принципе знать, что все это чушь?
Седрик услужливо предлагает сезон «Покемонов», из-за чего Оливия отрывает одну ягоду с грозди винограда из вазы с фруктами и бросает в него. Он пытается поймать ее ртом, однако она приземляется на пол и катится к кухонному островку. Высовывается огромная серая лапа, и длинные когти вонзаются в виноградину. Без понятия, как здоровенный кот Седрика вмещается под тумбочками. Видимо, кошки умеют по желанию менять свое агрегатное состояние.
– И пожалуйста, никаких больше криминальных следователей, у которых проблемы с алкоголем, так у меня пропадет желание пить коктейль, – добавляет Ливи. – Что ты там делаешь, Сойер? Уверен, что туда входит тоник?
– Доверься профессионалу, – отзываюсь я и беру лимон.
– Похоже на колу, – заявляет Билли.
В этом и состоит мой план. Четвертый стакан я наполняю льдом и колой, и с долькой лимона он становится визуально неотличим от коктейлей.
Седрик сдерживает усмешку. Он никогда не подает виду, но я знаю, что втайне он рад, что его напиток выглядит так же, как наши. С зимы он опять принимает лекарства, с которыми нельзя пить спиртное.
– О’кей, согласен, – говорит Седрик. – Выбирай ты. Но мое условие…
– Еще условия?
– Только одно. Никаких цепляющихся песен.
Билли давится смехом.
– После «Бумажного дома» он целый месяц пел Bella Ciao. С утра до ночи. Это правда было тяжело.
– Тяжело тебе или ему? – уточняю я. Ее ответ сильно повлияет на мое решение.
Седрик говорит: «Билли», в то время как Билли отвечает: «Седрику!» Удовлетворенно кивнув, я раздаю бокалы. Меньше всего на свете мне хочется бесить Билли. Она вернула мне лучшего друга, каким-то образом ей удается постоянно удерживать его в нужном русле, несмотря на его депрессию (сбегать – это нормально), благодаря ей его квартира теперь даже выглядит как дом, а не как декорации для рекламы полужирного маргарина. Теперь он регулярно ходит в университет, вместо того чтобы драить свое жилище.
А вот позлить Седрика – это другое дело. На это я имею полное право.
Я поднимаю свой стакан, ухмыляюсь, глядя на них, и с абсолютно безобидным видом чокаюсь с Седриком.
– За хороший вечер. Будем смотреть «Ведьмака».
После первой серии я возвращаюсь обратно на кухню, чтобы приготовить всем еще порцию «Филадельфии» с тоником. Билли и Оливия на диване в гостиной обсуждают, кто из актеров и актрис должен занять освободившуюся комнату в квартире Ливи. И конечно же, очень скоро рядом со мной появляется Седрик и прислоняется к дверному косяку.
– Я не удержался. – Было бы легко заявить, будто я не знал, что бард Лютик будет вести себя как все барды: сочинять суперприлипчивые песенки. В ближайшие недели Сиду с его странным пунктиком будет с ним очень весело.
– Все в порядке, а то я почти забыл, за что тебя ненавижу, – любезно отвечает Седрик. Он умеет хладнокровно реагировать на происходящее.
– Обращайся. Еще одну «Псевдофиладельфию» с тоником?
– Само собой. Реально классно получилось.
– Да, радуйся, что пригласил меня, мужик. – Я достаю колу из холодильника. – Не все умеют разливать по стаканам псевдо-фило-пойло.
– Радуюсь. – Седрик берет у меня колу, и мы чокаемся бокалами перед открытым холодильником. – Здорово, что у тебя наконец снова нашлось время.
– Согласен. – Мне правда жаль, что я не пришел раньше. Они втроем уже приготовили еду и поели, а я до последнего сомневался, объявится ли Лиззи, чтобы сменить меня в пабе. И, честно говоря, уже собирался все отменять.
– Что случилось? – спрашивает Сид. С ним действительно надо быть осторожней. Одна-единственная мрачная мысль, и Седрик бросается вперед как полицейский пес, почуявший дичь.