Причины полюбить тебя вновь

Кит Тата

Очень хотелось опустить голову, спрятаться от его пристального взгляда, но я продолжала идти, глядя ему в глаза. Наверное, от той вечно смущающейся девчонки, коей я была, уже почти ничего не осталось. Время и жизнь сделали мой нрав грубее, но я, всё равно, чувствую всё ту же дрожь по телу, пока иду к Саше навстречу.

— Привет, — произнес он, подарив мне лёгкую улыбку.

— Привет, — ответил я тем же.

— Я Саша, — протянул он мне руку для пожатия. — А ты?

— Руфина, — хохотнула я, поняв, что он делает. Вложила кисть в его ладонь и почувствовала легкий электрический импульс под кожей, когда

его теплые пальцы мягко обхватили мою руку.

— Вау! Красивое имя, — улыбнулся Саша шире. — Я буду называть тебя Руфи. Ты не против?

— Все меня называют просто Ру. Я привыкла.

— Для меня ты будешь особенной, Руфи.

Не в силах выдержать его прямой взгляд, я опустила голову и, улыбаясь, посмотрела на то, как Саша нежно и бережно держит мою руку, не спеша ее отпускать.

— Ты всё ещё не картавый, — улыбнулась я воспоминаниям того дня и вечера. — Гуфи вместо Руфи звучало бы забавнее.

— Да ну, — хохотнул Саша. — Гуфи ведь какой-то недалёкий. А это качество тебе не присуще.

— Приятно слышать.

Наконец, я набралась смелости, чтобы снова поднять взгляд и заглянуть в карие глаза напротив.

Саша смотрел тепло, открыто и с живым интересом. Будто это и правда была первая наша встреча, когда он решил прервать наши мимолетные гляделки настоящим свиданием.

— Я знаю здесь одно классное место, — начал он.

— Того кафе уже нет. Вместо него там сейчас детская танцевальная студия.

— Это пустяки, — отмахнулся Саша и подставил мне свой локоть, за который я, немного подумав, аккуратно взялась и позволила вывести себя из маленького парка в бывшему кафе, у которого, словно специально, ожидая нас, стояла женщина за ларем с мороженым.

— Ты серьёзно?! — хохотнула я, едва не прыгая на месте от чувства эйфории от данного сюрприза.

— Почему бы и нет? — усмехнулся Саша. — Ты в тот день купила мороженое. Фисташковое. Вместо того, чтобы зимой купить горячий кофе, ты купила еще более холодное, чем погода, мороженое. Помнишь?

— Помню, конечно. Просто порция мороженого тогда, из-за того, что не сезон, стоила дешевле, чем горячее кофе. И я решила взять то, что было дешевле на тот случай, если ты окажешься прогрессивным мужчиной и скажешь, что каждый платит сам за себя.

— А я-то думал, что ты просто городская сумасшедшая, — посмотрел на меня Саша с улыбкой и подвел нас к ларю с мороженым, где, не сказав ни слова, получил в одну руку креманку с фисташковым мороженым и ложечкой, а во вторую стаканчик с кофе.

— Чудеса, — хохотнула я и последовала за Сашей, который вернул нас в парк на старую скамейку. Протянул мне креманку, а сам пригубился к кофе.

— Почти идеально, — улыбалась я, как дурочка, облизывая ложечку.

— Точно, — щелкнул Саша пальцами и неожиданно для меня и прохожих вынул из кармана солонку, из который посыпал моё мороженое солью. — Честно говоря, кроме тебя мне больше не встретился ни один сумасшедший, который солил бы мороженое.

— Я так делаю только с фисташковым или с теми, в которых есть орехи. Орехи без соли — это кощунство, — подчерпнув уже подсоленное мороженое, я с наслаждением прикрыла практически закатившиеся глаза. Вот теперь вкус стал полноценным. Саша отпил свой кофе и осмотрелся по сторонам, а я решила задать вопрос, который уже несколько минут

вертелся на кончике моего языка. — Саш, ты правда хочешь повторить тот день? Всё сначала?

— Почему бы и нет, — дёрнул он плечом, а затем стал хмурым и опустил взгляд на стаканчик с кофе, который, похоже, пить не собирался. — Хочу понять, в какой момент и из-за чего всё пошло не так, как мы мечтали? Кто ошибся: я или ты?

Сладко-соленое мороженое вдруг стало горьким на вкус.

Аппетит пропал.

Улыбка слетела с лица и уступила место гримасе вины и сожаления.

Опустив руку, я поставила креманку на край скамейки и сложила руки на коленях. Ковыряя под ногтями, пыталась найти слова, которые могли бы послужить хоть каким-то утешением для человека, который почти восемь лет совершенно напрасно искал причину того, что оказался отвержен, в себе.

— Ты ни в чем не виноват, Саш, — сказала я тихо, но глаза поднять так и не рискнула. Потому что знаю, что точно разревусь. — Просто так получилось. Тогда так было нужно.

— Нужно? — невеселый смешок покинул Сашины легкие и оказался подхвачен порыв теплого ветра. — Кому нужно, Руфи? Мне? Или тебе? Ты бросила меня тогда ради кого-то, но, оказалось, что ни с кем потом не была. По крайней мере, мне сказали, что никого с тобой не видели несколько лет.

— Кто тебе сказал? Когда?

— На вечеринке загородом. Ты уехала, я напился, наши старые друзья тоже. Начали нести всякую чушь, в частности о том, что ты бросила меня ради какого-то богатого хрена, но в итоге ни с кем тебя они так и не увидели. А потом… из ниоткуда появилась дочка.

Саша шумно выдохнул, резко подался вперед. Оперся локтями о свои колени и поставил стаканчик с кофе на потрескавшийся асфальт между нами.

Робко подняв на него взгляд из-под ресниц, я увидела, как играли его скулы. Наверняка, он многое еще мне не сказал и сдерживал в себе, чтобы не наговорить лишнего. Он решил начать сначала, но уже спустя несколько минут вернулся к триггерному для обоих моменту.

— Я… — выронил Саша и сразу осёкся. Резко рванул руки вверх и запустил пальцы в волосы, взлохматив их на затылке. — Я все эти годы заставлял себя тебя ненавидеть, Руфи, — выдохнул и, повернув голову, заглянул мне в глаза. На губах его была улыбка, не означающее веселье. Ему было горько. Очень. Прямо сейчас он выворачивал душу, не зная наверняка, нужно ли мне это и во что это выльется. — Я даже был готов простить тебе измену в какой-то момент. Искал тебе оправдания. Сам. Пытался зацепиться хоть за что-то, что мне даст шанс снова побыть с тобой. Так, как я, себя, наверное, только наркоманы чувствуют, — качнул Саша головой и снова опустил взгляд на асфальт у своих ног. — Скажи честно, Руфи. Ты любила того… другого? Или ошиблась тогда?

— Саш…

— Просто ответь на вопрос, Руфи. И всё. И я отстану, уеду… Я просто хочу понять.

Сдерживая всхлип, я глубоко вдохнула и откинула голову назад, подставляя лицо солнцу и ветру в попытке хоть как-то удержать слёзы.

Сколько можно мучиться? Сколько можно мучить Сашу? Без него его женили. Растоптали. И, не считаясь с его мнением, заставили чувствовать себя виноватым.

И сделала всё это я.

— Не было другого, Саша. Никогда и никого кроме тебя не было. И я любила и люблю всю жизнь только тебя.