Причуды любви: Сборник эротических рассказов
Шрифт:
Супруг, подумав, что жена желает вытянуть из него правду, с равнодушием возразил:
— О каких таких трудах вы говорите, моя милая?
— О! — вздохнула мадам Ардуэн. — Я не столь неблагодарна и не могу забыть о сладких переживаниях, о расточаемых вами нежных поцелуях; вы никогда еще не были столь неутомимым наездником!
Торговец задрожал от черных предчувствий; он понял, что свалился в западню, которую сам себе приготовил, а потому спросил, чтобы знать, как далеко простирались его несчастья:
— Тоже скажете! Подумаешь подвиги! Проскакать две или три мили!
— Две или три? — Возмущению Изабетт не было границ. — Как коротка у вас память! Клянусь распятием! Я не сомневаюсь, что их было не меньше семи!
— Семь! — повторил
Приказчик намного опередил хозяина! Какое унижение! Приказчик уязвил его самолюбие и как супруга, и как прелюбодея. Можно было сдохнуть от ярости!
— Не менее семи, — с триумфом повторила мадам Ардуэн. — Такие подвиги всегда приятны женщине, если она вызывает их.
Эта сказочная цифра вывела торговца из себя; он оставил жену и завтрак и бледный от гнева устремился в лавку, где нанес приказчику сильнейший удар кулаком по лицу, затем схватив дубовый аршин для измерения тканей, набросился на молодого человека и сломал ему ключицу. Все больше разъяряясь и ослепнув от ярости, он, не удовлетворившись столь тяжким наказанием, содрал с молодого человека часть одежды с помощью слуг, которые вместе с хозяйкой с недоумением смотрели на непонятное зрелище, опасаясь, что хозяин вдруг сошел с ума, с руганью вытолкал парня из лавки, оставив при себе его вещи.
Побитый и почти голый парень, исхлестанный словно осел, оказался в затруднительном положении. Шла зима, он замерзал и дрожал, а потому решил как можно скорее вернуться домой к отцу, жившему на окраине Бресса в шести лье отсюда. Он вернулся домой побитый, смущенный и плачущий. Отец Клода, всеми уважаемый нотариус, был, как и все его собратья, человеком зажиточным. Узрев своего сына в столь печальном состоянии, он заподозрив, что того изгнали с места за весьма серьезный проступок. Он собрал всех родственников и в их присутствии допросил сына… Клод, понимая, что сокрытие истины приведет к тому, что он еще раз будет побит, изложил двойное приключение в малейших деталях. Рассказ его вызвал всеобщий смех и удивление. Однако, нотариус не очень поверил рассказу сына. После споров и многих бесед было решено, что отец сопроводит сына в Лион, чтобы учинить очную встречу с торговцем драпом. Они отправились в Лион, как только Клоду сшили новое платье. Во время путешествия отец не переставал осыпать сына вопросами, но тот неизменно давал одни и те же ответы. Прибыв в город, отец с сыном немедленно явились в лавку торговца и заявили, что хотят побеседовать с ним наедине, для чего втроем отправились в соседнюю церковь Святого Элуа.
— Мессир, — начал нотариус, — мне важно знать причины, по которым вы постыдно изгнали моего сына, жестоко избив его. Если он совершил проступок, требующий наказания, я накажу его вдвойне.
Торговец побагровел, смутился, пробормотал, что Клод был обжорой и бездельником, ничего не стоил, как работник, что он больше не хотел иметь его в услужении. Нотариус заметил, что торговец не смог сказать ему об истинных причинах разлада и путался в ответах, а потому счел, что Клод рассказал ему правду. Поэтому он ответил следующим образом:
— Мессир, поскольку вы отказываетесь от юридического соблюдения контракта, написанного собственной рукой королевского письмоводителя, и не хотите в течение трех лет содержать у себя моего сына Клода, обучая его премудростям торговли драпом, вы должны немедленно вернуть мне девяносто экю, переданных вам для этих целей.
Разъяренный Дени вскричал, что он не только не вернет платы, но и разобьет им головы, если они тотчас не уберутся с его глаз. И тут же, забыв, что находится в церкви, выхватил кинжал и хотел накинуться на них. Но оказавшиеся рядом священники вмешались, развели спорщиков, отобрали кинжал у разъяренного торговца, строго выговорили ему за попытку воспользоваться оружием под сводами святого дома Господа нашего.
Отец Клода, считая, что располагает правом на подачу жалобы, отправился к судьям во Дворец Правосудия и изложил им свое дело. Для того, чтобы провести процесс, пришлось рассказать о приключении торговца и Гийеметт, а также Клода и мадам Ардуэн, детали которых были изложены в присутствии множества народа и судей, что поставило торговца в смешное положение. Вызванный в суд и не осмеливаясь оспаривать факты, он выслушал приговор, обязывающий его вернуть девяносто экю и одежду Клода, а также заплатить судебные издержки. Приговор обошел весь город, и все смеялись над злоключениями незадачливого любовника, побитого спереди и сзади. Но наш глуповатый лавочник не удовлетворился тем, что весь Лион узнал о его вступлении в общество рогоносцев, и захотел, чтобы и Париж, большой и населенный город, также узнал о привилегии носить сии знаки супружеской неверности. Он опротестовал приговор лионского суда и обратился в Парламент; нотариусу, Клоду и Дени пришлось ехать в Париж, чтобы присутствовать на апелляции. Представьте себе, добродетельные и благочестивые дамы, как рассмешило и удивило дело лионцев. Среди парижан веселье и удивление были не меньшими. Господа парламентарии нашли событие странным, но естественным, ибо тот, кто подносит огонь к соломе, не вправе жаловаться на то, что она загорается. История стала известна всем, и повсюду только и говорили о глупости торговца — на него показывали пальцем и называли полным идиотом. Господа советники решили, что суд вынес правильный приговор, а апелляция была незаконной, а потому приговорили Дени к оплате обычных судебных издержек и возмещению убытков противной стороне.
Когда бакалейщик Филипп, супруг Гийеметт, который ничего не заметил и продолжал торговать, вернулся в Лион с товарами после торгового сезона в деревнях, он узнал, что вступил в стадо рогатых зверей, даже не переспав с собственной женой. Над ним насмехались везде, где он появлялся, а потому у него разлилась желчь. Хотя он не относился к людям храбрым, он решил после нескольких недель раздумий отомстить за оскорбление. Однажды, собрав все свое мужество в обе руки, он надел латы, кольчугу, шлем, вооружился длинным мечом и явился в лавку торговца драпом. Там он обругал его, назвав козлом, забыв о том, что сам ходил с рогами, и хотел проткнуть его мечом в грудь. Но Дени отскочил назад и избежал наказания с помощью слуг. Завязалась общая драка и на шум сбежались соседи. Однако, скандал вспыхивал еще несколько раз. Чтобы прекратить его, торговцу пришлось расстаться еще с несколькими десятками экю; успокоенный деньгами Филипп забыл обо всем, они помирились и остались в добрых отношениях.
Так небольшое удовольствие принесло большие убытки — едва не разорило торговца и нанесло ему огромный урон в глазах окружающих. До конца дней своих Дени Ардуэн был вынужден сносить сварливый характер жены, которая, не простив ему, не сожалела в душе о случайной измене, но все же постоянно ощущала стыд, ибо, как утверждает народная мудрость, пятно греха несмываемо.
Перевод А. Григорьева
Никола де Труа
Никола де Труа — жил в первой половине XVI века. О жизни его почти ничего не известно.
НАУКА НЕВЕСТЕ
Искусство любить?
Уметь объединить темперамент вампира со скрытностью анемона.
Случилось так, что в провинции Шампань-ле-Труа, в местечке, называемом Бреен, проживал трактирщик — почтенный человек, державший таверну и хороший постоялый двор. И была у него молодая красивая служанка, весьма здоровая и расторопная, которая заправляла всем домом, а звалась она Николь. Что, вино, что хлеб — все проходило через ее руки. И надо вам знать, что было в дому еще несколько слуг, — каждый приставлен к своему делу, — и слугам этим не часто доводилось пробовать винца, если только они к нему тайком от хозяев не прикладывались, так как не принято в той местности, чтобы слуги пили вино.