Придет вода

Зачем мы затеяли все это?

Наверное, затем, чтоб вы все это прочли. Потому что пришло время, и сейчас, спустя почти восемь лет, боль потери переросла в настоятельное желание рассказать о Янке все, что мы знаем и можем рассказать.

Писали о ней, впрочем, уже многие и многое — даже при жизни, хотя традиционно считается, что Родина наша — страна некрофилов. Публикации о Янке в «официальной» и самиздатовской прессе собраны в первой части этой книги. Мы печатаем их в первозданном виде, оставив все, как есть, разве что снабдив кое-где необходимыми комментариями; в них много неточностей, повторов, вымысла — вы сами решите, чему верить, над чем смеяться, с чем соглашаться, многое наверняка вызовет у вас не только интерес, но и горечь,

недоумение, злость. Это естественно. Мы сами прошли через весь этот спектр эмоций, и не будем подсказывать вам никаких выводов — делайте их сами.

Материалы о фестивалях, в которых участвовала Янка, организованы по отдельному принципу: дана одна «базовая» статья о фестивале, наиболее полная и подробная, из всех прочих сделаны нарезы. Из статей же, непосредственно к Янке не относящихся, приведены отдельные интересующие нас фрагменты. В основном материалы подобраны в хронологическом порядке, хотя это правило соблюдается не всегда — есть случаи, когда смысловой порядок важнее хронологического.

Однако, при всем разнообразии газетно-журнальных публикаций о Янке в них есть одна общая черта: некоторое количество фактов, очень много попыток осмысления янкиного творчества — и почти ничего не говорится о ней как о человеке, что переводит Янку отчасти в разряд персонажей канонически нереальных. Для того, чтоб разрушить уже наметившиеся стереотипы, дополнить мозаику живыми, дышащими, реальными кусочками, мы сочли необходимым взять серию интервью у друзей и знакомых Яны. Эти интервью приведены в форме монологов (поскольку вопросы задавались в основном одни и те же) и представляют собой очень личные и субъективные мнения очень разных людей, которых объединяет одно — искренняя любовь к Янке. Она объединяет и нас с вами, не правда ли?

Последняя часть книги отдана дискографии — настолько полной, насколько это было возможно, и снабженной всеми издававшимися рецензиями на все, что хоть как-то было отрецензировано.

Однако наверняка что-то мы упустили, и за рамками этой книги остались статьи, фото, люди, нам неизвестные. Поэтому мы приглашаем вас к совместной работе над последующими изданиями книги, и будем благодарны за любые материалы, любую помощь и поддержку.

Хочется поблагодарить тех, кто уже помог нам — фотоматериалами, статьями или как-то иначе: Алексея Истомина, Елену и Александра Галиных, Анну Калинину-Артемову, Светлану Кошкарову, Алексея Маркова, Татьяну Хрипкину, Сергея Фирсова и многих многих других.

Отдельное и огромное спасибо Якову «Я-Хе» Соколову (СПб) и Алексею Коблову (Москва): без их помощи, участия и любви эта книга никогда бы не состоялась.

Е. Борисова.

… Я вообще не понимаю, как можно брать-давать какие то интервью. Я же могу наврать — скажу одно, а через десять минут — совсем другое. А потом все будут все это читать. Ведь человек настоящий только когда он совсем один — когда он хоть с кем-то, он уже играет. Вот когда я болтаю со всеми, курю — разве это я? Я настоящая только когда одна совсем или когда со сцены песни пою — даже это только как если, знаешь, когда самолетик летит, пунктирная линия получается — от того, ЧТО ЕСТЬ НА САМОМ ДЕЛЕ.

«КонтрКультУра», Москва, 1 /90 г.

«Нам еще предстоит осознать, кого мы потеряли», — было сказано сразу после ее смерти. С тех пор осознавать пытались многие — да нет, началось раньше, еще когда Янка была жива — но это было либо ошеломленно-неконкретное «крупнейшее, если не единственное открытие в русском роке последних лет», либо неуклюжие попытки сравнить, сваливающиеся в набивший оскомину штамп: «Это звучит так, как если бы в STOOGES пел не Игги Поп, а Дженис Джоплин», в беспомощные пристежки к Бичевской, к Джоан Баэз, к Патти Смит. Садясь за эту статью, я стала было искать более аргументированные сравнения — ну, скажем, с Мелани — как вдруг пришло в голову очевидное: да не нужно этого! Янка — уникальна, не было никогда нигде никого похожего! Почему никто не сказал этого вслух? От закомплексованного ли убеждения, что все хорошее неизбежно уходит корнями в Запад, от стыдливого ли неумения осознать — засмеют, мол, если признаюсь, что в жизни подобного не слышал?

Что мы знаем о Янке? Почти ничего: была, пела… 9-го мая 1991 года умерла 24-летняя девушка, великая русская певица, и с ней ушел пласт жизни, мыслей, чувств, фактов; остались песни и стихи, которых немного, но, в общем, достаточно, чтоб понять масштаб явления. Но все же, если попытаться собрать разрозненные факты, воссоздать и осмыслить, может, будет меньше расхожих и ничего не значащих фраз, и вовсе не будет нелепиц подобных высокомерно-оскорбительному ляпу в автобиографии вечно всем недовольного Юрия Морозова, отозвавшегося о янкином выступлении в Череповце так: «…Подвыпившая Янка, с грохотом скакавшая под неизбывную умцу-умцу по сцене и голосившая не своим голосом, чтоб затем вскоре повеситься».

То, что я хочу написать — не биографический очерк, но хроника, описание публичного янкиного существования, в концертах, записях (интервью она никогда не давала, считая их изначально фальшивыми), в разрозненных газетных репортажах. Попробуем?

Яна Станиславовна Дягилева родилась в Новосибирске 4 сентября 1966 года. После школы поступила (по настоянию вскоре умершей матери) в Новосибирский Институт Инженеров Водного Транспорта, но ушла уже со второго курса. Увлечения той поры — английская поэзия, гитара, песни БГ и Бичевской. Первые известные стихи датируются 85-м годом.

Влияния? О них писали немало — от академического исследования Марины Кудимовой «Вопленица», где янкино творчество привязывается к таким авторам, о которых она, наверное, и слыхом не слыхивала, до упорного желания Марины Тимашевой запараллелить янкины песни с Башлачевым. Документальных сведений о знакомстве Янки с Башем нет — кроме брошенной вскользь фразы в одной газете о янкином доме на Ядринцевской, 61: «…здесь останавливался Саша Башлачев, пел свои песни…» да апокрифического рассказа Задерия об их с Башем совместном знакомстве «где-то в Сибири» с девушками Леной и Яной, где Яна — как раз Янка Дягилева. Но если и так, по стихам (не по песням; стихов, между прочим, гораздо больше) влияния, сходства не отследить. Да и нужно ли? Есть стихотворение 87-го года, посвященное «А. Б.», есть насквозь аллитеративное «Я голову несу на пять корявых кольев…», которое могло быть написано в порядке творческого соревнования, что ли — но не стоит копать, выискивать и сравнивать. Что бы там ни было, это не наше дело.

Зато писано-переписано о фатальном участии в янкиной судьбе Егора Летова; Ник Рок-н-Ролл, великий кочевник и янкин друг, открыто обвинял Егора в ее смерти. Сомневаюсь: Янка не кажется способной столь полно и буквально принять идеи и мироощущение даже такого мощного творца, как Летов. Более того, ругань между ними на почве идеологически-мировоззренческих разногласий, разного подхода к основным принципам творчества, кажется, была обычной и постоянной; окончательно разругались они задолго до янкиной смерти. Теперь Егор пытается представить Янку солдатом, погибшим за ЕГО дело на ЕГО фронте. Бог ему судья.

Пока же — лето и осень 87-го года они вместе мотались по стране автостопом, вместе выступали, вместе записывались. Впрочем, «вместе» немного не то слово: участие Янки в егоровых альбомах менее всего было равноправным. Егор знал, что ему надо, и брал это — не главное, красочку, оттенок — у всех, кто оказывался под рукой. Оказалась Янка — в кучу и Янку: стишок в «Тоталитаризме», песенка в «Некрофилии», каверы совковых стандартов — «Ничего Не Вижу», «Белый Свет», подпевки, металлофон, «Нюркина Песня»… Одну написали вдвоем («В Каждом Доме»), одну вдвоем спели («Деклассированным Элементам»)… Всё.