Приди и победи
Шрифт:
— Ох уж мне эти капиталисты, — проворчал Олег.
— Ты зря так. Среди наших селебрити тоже хватает бинейджеров, пусть и не таких явных. Например, Яна Рудковская уже давно вышла из студенческого возраста, но до сих пор предпочитает носить мини-юбки. Аллу Вербер или Филиппа Киркорова тоже частенько можно встретить в балахоне и кедах. Так что они среди нас… — зловеще закончила Инга.
— Да ну нах… Противно все это как-то, — сказал Олег.
— Это говорит всего лишь об отсутствии у тебя толерантности и понимания развития мира, — снова взяли инициативу в свои руки Хачерили. — Надо признать, что границы между полами, модой, возрастом, культурными ценностями
— Сегодня в мире есть люди третьего пола и люди без пола, — подхватила Инга. — Количество различных меньшинств в отдельных странах превышает число политических партий. При этом теперь им мало просто быть, им хочется стать полноправными членами общества и влиять на происходящие в нем процессы.
— И далеко за примерами ходить не надо, — снова хихикнул Хачериди. — Наша Инга сама является образцом такого индивида, ведь так?
— Ведь так, — гордо вскинув подбородок, заметила она.
В этот момент в кабинет просунулась голова дежурного:
— Народ, там к вам пришла пара. Забавная такая, — голова заржала. — Приглашать?
— А вот и наши бинейджеры, — в предвкушении вскочил грек. — Я надеюсь, у каждого из вас хватит ума и терпения вести себя политкорректно.
Проще сказать, чем сделать. Даже у секретного агента отвалилась челюсть, когда эти товарищи зашли в кабинет. В коридоре, за их спинами, собрался, по-видимому, весь личный состав РОВД, многие пытались сделать селфи на фоне бинейджеров.
Девушка (женщина, леди, бабушка… черт, как же ее правильно называть?) была одета в ярко-голубые кеды, рваные джинсы и синее худи, стилизованное под экран “Своей игры”: невидимый игрок выбрал тему “ДАМ ЗА 200”. Дополнял образ яркий макияж, больше свойственный подросткам в пубертатном периоде, и дерзкие три косички фиолетового цвета.
— Меня зовут Нина Прокофьевна, — представилась она всем сразу. У нее был голос умудренной годами женщины и никак не вязался с представленным образом.
Ее спутник был ей под стать. Сбитые адидасовские кроссовки из девяностых, узкие джинсы, не доходящие до щиколоток, и черная потрепанная футболка с альбомом “Арии” “Ночь короче дня”. В левом ухе три сережки, в правом — одна. Но взгляд был цепкий и умный. Четко определив в Хачериди главного, он подошел и протянул ему руку:
— Покрышкин. Яков Покрышкин, адвокат из Москвы, — во второй руке появилась визитка.
— Мы оба из Москвы, — добавила Нина Прокофьевна. — Но очень любим посещать древние Владимир и Суздаль. Тихо тут у вас, хорошо. Было тихо, по крайней мере, до недавнего времени. Пока этот окаянный человека на крест не засунул и в землю не воткнул.
— Вы это видели? — подобрался Бестужев.
— Обижаете, молодой человек, — повернулся к нему Покрышкин. — Я адвокат, причем не из дешевых. Поэтому привык взвешивать каждое слово — свое и ниночкино. Поэтому, если она говорит, что видели, значит видели. Хотя близко, сами понимаете, подойти не решились.
— Так, — засуетился Хачериди, прогнав Олега и Бестужева с дивана. — Присаживайтесь и рассказывайте все по порядку.
Гости уселись, переглянулись и Нина Прокофьевна сказала:
— Яков, давай ты. Ты привык перед публикой выступать, а я, в случае чего, тебя поправлю.
— Спасибо, Ниночка, за доверие, — он нежно взял ее руку в свои и не отпускал до самого конца своего повествования. — Мы приехали во Владимир на неделю. Май — это прекрасное время для вашего города. Субботники уже вычистили улицы, деревья покрылись зеленью настоящего ярко-зеленого цвета, а солнышко заставило даже самых заядлых мерзляков сбросить зимнюю одежду, словно старую кожу. Дни очень длинные, и приятно гулять до самого темна. А потом, поужинав в одном из уютных ресторанчиков, просто ходить по улицам в ночи, сидеть на лавочках во дворах, слушать друг друга или гудящие ульи домов.
Этот кусочек старого Владимира в районе улиц Ильича и Казарменной мы приметили еще в прошлом году. Но тогда все подходы были перерыты — видимо, меняли какие-то трубы. Как водится, работы затянулись на все лето, и нам не удалось изучить эту область поближе. А в этом году, как говорится, сам Бог велел.
Мы прекрасно отужинали в ресторане “Панорама”, познакомились там с одной очаровательной парой. Кстати, они нам рассказали, что ресторан хотят снести, дескать, кто-то с кем-то не поделился, и обиженная сторона включила административный ресурс. Вам, господа полицейские, будет очень стыдно, если вы не встанете на защиту этого очаровательного заведения. Там открываются такие сумасшедшие виды на пойму Клязьмы.
— А какие очаровательные там подают тигровые креветки. На углях и с соусом тар-тар, — закатила глаза Нина Прокофьевна.
— Да-да, дорогая, да и стейки тоже очень хороши. Но мы отвлеклись от темы. После ужина мы сходили на смотровую площадку, традиционно пофантазировали, что означают фигурки и символы на стенах Дмитриевского собора — эта игра никогда не утомляет, попробуйте обязательно. Ну а когда стемнело окончательно, мы отправились покорять интересующий нас район. Мы пришли в полный восторг, обнаружив “на заднем дворе” улицы Ильича целый комплекс из церквей и монастырей. Конечно, на территорию нас не пустили, но даже сама прогулка рядом с древними стенами доставляет большое удовольствие.
Когда мы устали, время перевалило за полночь. Прежде чем идти в гостиницу, мы решили передохнуть в одном из двориков. Окно на третьем этаже было открыто, и, вы не поверите, там играл настоящий граммофон. Пластинка с Марком Бернесом начиналась и заканчивалась несколько раз. Мне казалось, что “Любимый город” звучит как-то по-особенному, как будто я слышу эту песню впервые. Ах, господа…
— А что же наш убийца? — аккуратно приземлил адвоката Бестужев.
— Да-да, когда даже Бернес отправился спать, мы решили, что на сегодня хватит. Я тогда посмотрел на часы: было начало третьего. Мы вышли на Княгининскую. Город спал. Как вдруг тишину разрезал рев машины. Красный пикап вырулил с главной улицы — кажется, она у вас названа в честь первого космонавта Юрия Гагарина — и пронесся так близко от нас, что задел зеркалом Нину. От неожиданности она упала и больно ударилась локтем.
Конечно, я такого фортеля не ожидал. Ну я еще пойму в Москве, она, как известно, never sleeps. Но в древнем и спокойном Владимире. И такая меня обида взяла. За город, за его жителей. А потом — злость. Что вот приезжают такие гастролеры и нарушают провинциальный покой. Еще, наверняка, ведь и пьяный.
Первым делом, я, конечно, помог подняться Нине. Но и она, я видел это, была безмерно возмущена. Я, конечно, не дуэлянт, куда уж мне, но просто так стоять и смотреть, как обижают мою женщину, я тоже не буду. Тем более, что я уже подумывал над тем, чтобы подать на нашего обидчика в суд.