Придурки или Урок драматического искусства
Шрифт:
его акта. Со слов: "Муров, имею честь представиться".
Зюкина, Жук и Бондарь уходят.
КОНВОЙНЫЙ. А мне, это... можно посмотреть?
СПИВАК. Можно.
Конвойный уходит.
Пауза.
СПИВАК. Что же ты с собой делаешь?.. Лариса!.. Зачем?!
ФРОЛОВА. Не нужно, Ефим Григорьевич. Вы сами все знаете.
СПИВАК. Но ведь было же все прекрасно! Три недели ты
прекрасно работала, мне хорошо помогала, Аннушка у тебя за
мечательная. С
сразу нужно было отказываться.
ФРОЛОВА. Слабая я была еще... несло меня.
СПИВАК. Говорил же: не наваливайся на еду!
ФРОЛОВА. Нет, до того еще... С кровью несло... А это
сами знаете.
СПИВАК. О Господи! Знаю. Еще чуть - и конец... Сей
час-то как?
ФРОЛОВА. Нормально сейчас... почти. Спасибо вам, под
кормилась тут. Передохнула в придурках. Теперь у меня сил
хватит. Если в БУР случайно не угожу... Мне ведь всего четы
ре месяца и двадцать шесть дней осталось. За это время война
кончится. Надежда у меня появилась, Ефим Григорьевич! И мне
сейчас нужно держаться от вас подальше.
СПИВАК. Не так уж ты и окрепла. За четыре месяца на
земляных можно и без всякого БУРа загнуться.
ФРОЛОВА. Ничего... как-нибудь продержусь.
СПИВАК. Все равно не понимаю. Сейчас-то чего бояться?
Тебя все равно узнали. И если будет запрос - найдут. Здесь
ли, в бригаде - какая разница?
ФРОЛОВА. Я уже не запроса боюсь. А того, что вы затея
ли. На зоне только успели афишу повесить, а все уже:
шух-шух. Без вины виноватые: про нас! Даже блатные
притихли. С огнем играете, Ефим Григорьевич! Так хоть меня не
втягивайте, я и так до костей обгорела.
СПИВАК. Да мы-то при чем? Русская классика. Пьесу пред
ложил Школьников - наш, можно сказать, политрук. Начальство
одобрило.
ФРОЛОВА. Это вы потом будете объяснять... долго будете
объяснять. И не мне.
СПИВАК. Да ни черта не будет! Ни черта! Будет пустая
ремесленная поделка. Бездарная, как мочалка! Работать - с
кем? А главное: сам уже, видно, все - иссяк. Кончился. Сам
вот что главное!
ФРОЛОВА. Перед премьерой у вас всегда это было. Самоед
ство. В ГИТИСе ребята очень смешно вас показывали.
"Бездарь! Боже! Какая бездарь!" И лбом о портал - бум, бум, бум!
СПИВАК. Да? Вот сукины дети.
ФРОЛОВА. Закройте работу, Ефим Григорьевич. Пока не
поздно. Лучше момента не будет: артисты не все, костюмы ис
чезли.
СПИВАК. Нет. (Помолчав.) Я слабый, раздавленный чело
век. От меня отреклись жена и дочь... и правильно сделали,
хоть остались
матью, которую нагородил следователь... и лишь на то уповаю,
что не принес большой беды людям, на кого у меня требовали
показаний... Они и так были обречены.
ФРОЛОВА. На Сундукова... тоже?
СПИВАК. Да... его уже тогда обложили... Но я еще - нем
ножечко человек. И пока я еще хоть немножечко человек, я бу
ду делать то, что обязан делать человек. Помочь, если есть
возможность помочь. И сказать свое "фэ", если есть хоть ка
кая-то возможность сказать это в лицо палачам.
ФРОЛОВА. Но хоть пьесу, пьесу смените!
СПИВАК. Да как смеешь ты, моя ученица, как смеешь ты
думать, что любой пьесой, даже самой ничтожной, я не смогу
сказать то, что хочу! Даже последней мерзопакостью Симонова
или Софронова...
ФРОЛОВА. Тихо! Ефим Григорьевич! Дунут же! Симонова! Он
все-таки "Жди меня" написал!
СПИВАК. После "Жди меня" ему следовало умереть!.. Даже
самую холуйскую мерзопакость я смогу поставить так, что вся
эта мразь, считающая себя хозяевами жизни, будет три дня
икать - и не знать, от чего! При этом - ни слова не меняя,
ни запятой! Потому что я - режиссер! И за мной - Театр! А за
ними - лишь жалкая "вохра"!
ФРОЛОВА. Жалкая "вохра". Жалкие танки. Жалкое НКВД.
Миллионы вертухаев и стукачей - добровольных,
сознательных!
СПИВАК. Да! Да! И все равно их могущество - химера! Все
равно - болотный пузырь! И рано или поздно он лопнет! Обяза
тельно лопнет! И зальет весь мир смрадом и трупной гнилью! И
я этому помогу. Я! Хоть йотой, згой - чем смогу. Чего бы мне
это ни стоило!
Пауза.
ФРОЛОВА. А ведь вы не выйдете отсюда. Никогда.
Пауза.
СПИВАК. Я знаю.
ФРОЛОВА. Милый вы мой... чудный... прекрасный вы мой
человек!.. Спасибо вам - за все. Вы сделали для меня больше,
чем отец. Когда-то вы открыли во мне актрису. А теперь спас
ли жизнь... А сейчас... вы отпустите меня. У нас разные до
роги. Я не могу рисковать.
СПИВАК. Конечно, отпущу... А жаль. Ну вот, у меня те
перь и Аннушки нет.
ФРОЛОВА. Не нужно, Ефим Григорьевич. Вам же не Аннушка
была нужна. Вам нужна была я - Кручинина.
СПИВАК. Да. Да! Ты - Кручинина! Господи, какая ты была
бы Кручинина! Ты, сегодняшняя, какая есть: с водянкой, с
кровавым поносом, доходяга. Несломленная, никого не предав