Приемный покой. Средневековая гигиена
Шрифт:
Ну он же из провинции, наверное и духами не пользовался, и к середине романа должен был изрядно провонять конским потом от постоянных путешествий верхом.
В те годы полагалось, чтобы каждый мушкетер держал в главной квартире, как в казарме, своего коня и коня своего слуги.
Ага, значит и не только потом! Метаболизм коней нам всем известен.
Я предполагаю, сударь, что вы не глупец и вам, хоть вы и прибыли из Гаскони, должно быть известно, что без причины не наступают ногой на носовой платок. Париж, черт возьми, не вымощен батистовыми платочками.
Это еще мягко сказано, друг Арамис! Мы уже знаем, чем он был вымощен.
– Герцог, – краснея, прошептала королева, – не вспоминайте об этом вечере!
– О нет, напротив: вспомним о нем, сударыня! Это самый счастливый, самый радостный вечер в моей жизни. Помните ли вы, какая была ночь? Воздух был неясен и напоен благоуханиями.
Анна Австрийская сделала шаг навстречу герцогу. Бекингэм упал к ее ногам и, раньше чем королева успела помешать ему, поднес край ее платья к своим губам.
Ммм, как негигиенично! Ну да, безумства любви, – дворец весь в говне, а он подол целует.
Гм… Право, милый Атос, вы видите вещи в чересчур мрачном свете. – Что делать, дорогой мой, я не доверяю женщинам, у меня есть на это свои причины, и в особенности не доверяю блондинкам. Кажется, вы говорили мне, что миледи – блондинка?
– У нее прекраснейшие белокурые волосы, какие я когда-либо видел.
Вот тут я задумался – а не отбеливала ли зловещая миледи волосы собачьей мочой?
Итак, он всецело отдался ощущениям настоящей минуты. Миледи уже не казалась ему той женщиной с черными замыслами, которая на миг ужаснула его; это была пылкая любовница, всецело отдававшаяся любви, которую, казалось, испытывала и она сама.
Ну и в завершение нашего исторического экскурса предлагаю вам представить яркую, полную эротизма картину. Пахнущий конским потом Д`Артаньян в пылу страсти ловит на миледи блошек, – вы же помните, это было тогда главной фишкой любовных игр.
Как писалось в статье журнала «Консьержъ»: «В Париже был принят новый закон, разрешающий-таки выливать помои из окон, прежде трижды прокричав: «Осторожно! Выливаю!»
Тех, кто оказывался внизу, спасали только парики».
Эта фраза может вызвать два вопроса: точно ли именно парики спасали, и откуда и зачем эти самые парики взялись. Журналист здесь неточен: сразу после того, как французский король Людовик IX (ХIII в.) был облит дерьмом из окна, после чего жителям Парижа было разрешено удалять бытовые отходы через окно, лишь трижды предварительно крикнув: «Берегись!», парики еще были не в моде, прикрывались люди капюшонами. Только позже, когда капюшоны стали считаться уже плебейством и ушли к шутам, знать стала переходить на парики. С выливанием же нечистот из окон в Париже ничего не менялось на протяжении веков – бороться с этим славным обычаем начали лишь в 1780 году (впрочем, Робер Бюрнан указывает, что и к 1830 г. с выливанием помоев ничего не изменилось).
Конец ознакомительного фрагмента.