Приёмыш на заклание
Шрифт:
Квин усмехнулся. «Дадим-ка Эйбу повод к ревности! » Он поднялся с места и нежно поцеловал жену своего друга.
— Ричард! Вы — дьявол! — зарделась Бекки.
— Стар, да? А ну дайте-ка сюда яйца, да не пережарьте бекон!..
Однако, когда он покинул дом и направился к подержанному катеру, купленному Эйбом из вторых рук, его сердце наполняла горечь. Люди по-разному переносят свои невзгоды. Человеку мало хорошо прожитого прошлого и обеспеченного будущего. Бекки упустила из виду самое главное. Человек нуждается в настоящем. Ему необходима деятельность.
Мотор
Старик помахал рукой, чтобы привлечь ее внимание. Женщина растерянно взглянула в его сторону.
— Нельзя ли купить здесь немного бензина? — крикнул он.
Женщина энергично затрясла головой, предостерегающе показывая в сторону коляски. Квин выбрался на пристань и направился к ней, шагая по песку. Песок был отличный, чистый, словно свежевыстиранная скатерть, и у старика возникло чувство неловкости, что он портит его, оставляя на нем свои следы.
— Извините, — сказал он, снимая шляпу. — Я разбудил ребенка?
Нянька осторожно склонилась над коляской и тут же выпрямилась с улыбкой.
— Нет, нет. Он спит как сурок.
Ричард Квин подумал, что никогда прежде не видел более приятной улыбки. Женщина была довольно крупная, пышущая здоровьем: красивый носик шелушился от загара. «Ей около пятидесяти», — решил он. У него был богатый опыт в определении возраста; на вид же ей нельзя было дать больше сорока.
Она отошла с ним в сторону от коляски.
— Не хватило горючего?
— Да, забыл проверить бак. Это не мой катер, — извиняющимся тоном произнес он, — да и сам я не ахти какой мореплаватель. Едва добрался до вашей пристани — и тут увидел вас...
— Вы — нарушитель границы, — сказала она с усмешкой. — Это частное владение.
— Знаю, остров Нэр, — кивнул он. — Но я в отчаянии. Вы не разрешите мне купить немного соку для этой адской машины?
— Вам следует спросить об этом хозяина, мистера Хамфри, но уверена, что это ни к чему не приведет. Он даже может вызвать полицию из Таугуса.
— А он дома?
Старик усмехнулся при мысли о том, как будет мчаться сюда Эйб Перл для того, чтобы взять его под стражу.
— Нет. — Она рассмеялась, словно разгадав его мысли. — Они отправились катером в Ларчмонт — посмотреть на гонки яхт.
— Значит, если я сам помогу себе, никто не узнает?
— Кроме меня.
— Позвольте мне взять несколько галлонов. Я пришлю мистеру Хамфри чек.
— Вы поставите меня в неловкое положение.
— Я даже не упомяну вашего имени, — торжественно произнес он. — Кстати, как вас зовут?
— Шервуд. Джесси Шервуд.
— А меня — Ричард Квин, миссис Шервуд.
— Мисс Шервуд, — поправила она.
— О, — протянул он. — Рад познакомиться с вами.
— Я — тоже, — отвечала она.
Они улыбнулись друг другу. Ласково грело солнце. Голубое небо, солнечные блики на воде, ветерок, пахнущий солью.
— У меня нет никаких дел, мисс Шервуд, — сказал он. — Почему бы нам не посидеть и не поболтать вдвоем?
Улыбка исчезла с ее лица.
— Если мистеру и миссис Хамфри станет известно, что я встречаюсь с посторонними людьми в то время, как нянчу ребенка, меня мигом уволят и будут совершенно правы. А я очень привязана к маленькому Майклу. Боюсь, что не смогу принять ваше предложение, мистер Квин.
«Какая милая женщина», — подумал он.
— Виноват, — произнес Квин, — простите, но я подумал... Я — старинный приятель начальника таугусской полиции Перла. Я живу в их доме на взморье.
— Я, конечно, уверена, что мистер Хамфри не будет возражать, — сказала она. — Но он так беспокоится за ребенка!
— Это их первенец?
— Да.
— Что ж, тогда понятно. Родители никогда не могут быть излишне осторожны в отношении своих детей, особенно, если они богаты.
— Хамфри — мультимиллионеры.
— Начальник полиции говорил мне, что на острове Нэр живут богачи. Помню одно дело о похищении, которое расследовал несколько лет назад...
— Разве вы — полицейский офицер, мистер Квин?
— Был, — сказал он. — В Нью-Йорке. Но меня уволили в отставку.
— В отставку? Вас? В вашем возрасте?
— А сколько, вы думаете, мне лет? — воззрился он на нее.
— Лет пятьдесят пять?
— Ну, это вы говорите просто так.
— Я никогда ничего не говорю «просто так».
— Что ж, процитирую вам параграф 434-а тире 21, пункт «с» Административного кодекса города Нью-Йорка, — мрачно сказал он. — Там говорится буквально следующее: «Ни один из сотрудников полицейских сил, за исключением полицейских хирургов... » и так далее... «достигший возраста 63 лет, не может продолжать службу в полиции и должен быть уволен в отставку с зачислением на пенсию». — Он выложил все это одним духом и затем добавил: — Видите, я выучил это наизусть.
— Шестьдесят три... — Скептическое выражение появилось на ее лице.
— Исполнилось в последний день моего рождения.
— Никогда бы не поверила, — покачала она головой.
Послышался пронзительный плач.
Няня кинулась к коляске, и он последовал за ней. Он не мог не заметить, как округлы ее бедра, молоды плечи, красивы ноги.
Оказалось, что ребенок просто заплакал во сне.
— Скоро он проснется и будет просить есть, — нежно проговорила няня, поправляя полог. — Вы гостите здесь вместе с женой?
— Я — вдовец почти столько лет, сколько вам от роду, мисс Шервуд.
— Вы — душка! В январе мне исполнится пятьдесят. Вот уже двадцать пять лет, как я имею диплом медсестры.
— О, вы, должно быть, очень опытная медсестра! А разве ребенок болен?
— Боже мой, нет! Это здоровущий маленький поросенок!..
Именно таким он и был. У него были пухлые ручки и ножки, крепкая грудка и розовые щечки. Он спал, закрыв ручками голову, в смешной позе самозащиты и беспомощности; его шелковистые бровки были сдвинуты, словно он хмурился. Ричард Квин подумал: он выглядит, как... как... Но не смог найти нужного слова. Для выражения некоторых чувств не существует слов. Он был удивлен, что эти чувства все еще владеют им.