Шрифт:
В субботу за завтраком жена положила на стол почту. Как всегда, целую кипу.
— Мы с тобой внесены во все реестры города и окрестностей, — сказал он. — Я понимаю, счета — неизбежное зло. Но эти бессмысленные вернисажи и премьеры, эти выгодные предложения, от которых никакой выгоды, эти…
— Что еще за Констанс? — перебила жена.
— Кто‑кто? — опешил он.
— Констанс, — повторила жена.
И летнее утро тут же сменилось ноябрьским холодком.
Она протянула ему письмо из Лейк‑Эрроухеда, от эзотерической компании, известной ему
Внизу была приписка: «Приезжайте вместе с Констанс!»
— Ну? — спросила жена, старательнее обычного намазывая маслом подсушенный хлеб.
— Впервые слышу.
— Неужели?
— Знать не знаю никакой Констанс.
— Правда?
— Клянусь честью матери воина‑индейца.
— Индейцы — ослы, воины — козлы, а твоя мать была доступной женщиной, — сказала жена.
— Никакой Констанс, — он швырнул письмо в мусорную корзину, — не было и в помине, нет и не будет.
— В таком случае, — с логикой обвинителя произнесла жена, словно облокотившись на барьер перед свидетелем, — по‑че‑му, — выговорила она по слогам, — это имя, — изрекла она и закончила: — Упомянуто в письме?
— А собаки готовы? — спросил он.
— Какие еще собаки?
— Которых ты собираешься на меня спустить.
Между тем его мысли заметались.
В задумчивости глядя на него, жена вторично мазала маслом один и тот же тост. Констанс, лихорадочно соображал он.
Была у меня знакомая Алисия, была Марго, знал одну Луизу, где‑то — дело прошлое — повстречал даже Эллисон. Но чтобы…
Констанс?
Нет. Ни в опере. Ни в гостях.
Через пять минут он позвонил в Лейк‑Эрроухед.
— Где у вас этот кретин? — брякнул он, не подумав.
— Мистер Джунофф? Соединяю, — ответил женский голос, как будто в таком именовании не было ничего особенного.
— Мою жену зовут не Констанс, — сказал муж.
— С чем вас и поздравляю. А вы, собственно, кто?
— Прошу прощения. — Муж представился. — Слушайте, если я четыре года назад в минуту слабости позволил вам капать мне на мозги, это еще не дает вам права присылать мне приглашение на ваши литературные игрища. Тем более что в конце вы добавили: «Приезжайте вместе с Констанс». Но мою жену зовут сосем не так.
Трубка умолкла. Через некоторое время психоаналитик со вздохом переспросил:
— Вы не ошибаетесь?
— Мы женаты двадцать лет. Надо думать, не ошибаюсь.
— По‑видимому, я случайно…
— Нет, не случайно. Мою любовницу — когда у меня была любовница, в чем я порой сомневаюсь, — звали Дебора.
— Чертовщина какая‑то, — сказал Джунофф.
— Вот именно. Нет, я не ошибаюсь. А вот вы наломали дров.
Трубку положили рядом с телефоном и тут же взяли снова. Создалось впечатление, будто собеседник налил в стакан убойную дозу и для отвода глаз изображает беззаботность.
— Я могу отправить письмо на имя Констанс…
— Какая еще Констанс? У меня есть только жена. И зовут ее… — он запнулся.
— Что с вами?
Муж закрыл глаза:
— Постойте. Аннетта. Нет, это ее мамаша. Анна. Да, точно. Отправьте письмо на имя Анны.
— И что ей написать?
— Извинитесь, что приплели эту Констанс. Вы меня поставили в идиотское положение. Теперь жена считает, что у меня была другая женщина.
— Констанс и в самом деле так думает?
— Аннетта. То есть Анна. Анна! Вам же ясно сказано…
— …что никакой Констанс нет и в помине, я понял. Одну минутку.
В трубке опять послышался звук льющейся жидкости.
— Вы там пьете джин или разговариваете со мной?
— Как вы догадались, что это джин?
— Вы его встряхиваете, а не размешиваете.
— Ага. Понятно. Так что, писать ей письмо или как?
— Да какой от этого прок? Жена решит, что вы хотите прикрыть мою задницу.
— Так ведь и в самом деле…
— С женами такие номера не проходят!
На другом конце провода, в загородном доме у озера, опять повисло долгое молчание.
— Ну? — поторопил муж.
— Я жду.
— Чего, скажите на милость?
— Жду ваших распоряжений.
— Вы же психолог, вы специалист, консультант, ваше дело — промывать запорошенные мозги, вы же ходите в мягких тапочках — вот и придумайте что‑нибудь!
— Одну минутку, — ответили из Лейк‑Эрроухеда.
Там не то щелкнули пальцами, не то бросили в стакан еще кусочек льда.
— Есть! — воскликнул психоаналитик. — Кажется, придумал. Да, вот оно! Придумал. Ай да я, ну и голова! А вы там из штанов выпрыгиваете!
— Не имею такой привычки, черт бы вас побрал!
— Внимание! Сейчас будем поднимать «Титаник»!
Крак.
Там опять щелкнули пальцами или раскололи кусок льда, а может, положили трубку.
— Джунофф!
Но он как сквозь землю провалился.
Муж и жена выясняли отношения все утро, за ланчем перешли на повышенные тона, за кофе — на крик, часа в два перенесли ссору к бассейну, в четыре прилегли вздремнуть, проснулись со свежими силами в половине пятого, выпили по коктейлю, а без пяти пять услышали настойчивый звонок в дверь. Оба проглотили языки: она — в праведном гневе, он — в нарастающей ярости от вынужденных оправданий.
Каждый перевел взгляд от барной стойки в направлении входной двери.
Требовательный звонок прозвучал еще раз. Снаружи какая‑то могучая, величественная сила давила на кнопку, не собираясь отступать, словно задалась целью поставить на колени презренных людишек. Никогда еще домашний звонок не проявлял такой бесцеремонности. Отсюда следовало, что на пороге стоял либо какой‑то нахал, не обученный вежливости, либо важный гость, сошедший с недосягаемых высот.
Супруги направились к дверям.