Приглашение на эшафот. Покрась в черное-2
Шрифт:
— Одного звали Александр Наумович Маркин, так?
— Похоже. Но точно я не помню. Все были убиты из разного оружия, и, как вы тогда определили, их убивали в разных местах, возможно, и в разное время. Вот только могилу покойничкам вырыли одну.
— И еще. После установления личностей мы выяснили, что покойники при жизни не знали друг друга и их дорожки никогда не пересекались. Убийство носило заказной характер, а убийцы были профессиональными стрелками. Ни в одном случае второго выстрела не потребовалось. Одного застрелили из винтовки с большого расстояния. Попадание точное.
— Все так, Александр Иваныч, застряли мы
— Сионистов? Ну да! Теперь вспомнил. Все трое были евреями. Маркин, Цейтлин и Эпштейн. Это все, что объединяло убитых.
— Ну а если бы они были русскими, то что? Или один из них украинец или татарин? Нет, это совпадение, а не причина.
— Сейчас я вспоминаю одну деталь. У обнаруженных в земле трупов при себе ничего не нашли. Даже трамвайного билета. По логике вещей все правильно. Карманы вычистили перед захоронением, чтобы трупы остались неопознанными. С криминалом убитые не связаны, значит, и отпечатки пальцев не дадут результатов. Но тогда мне и в голову не пришло поинтересоваться у родственников документами покойников.
— Документами? — удивленно переспросил Звягинцев.
— Именно. Сегодня я наткнулся на очередной труп. Странная история. Какие-то психи вздернули парня на веревке в чужом саду в одном из престижных поселков. Только на сей раз документов у повешенного было с избытком. Два паспорта, права и прочие бумажки. Так вот, загранпаспорт с фотографией убитого выписан на имя Маркина Александра Наумовича.
— Есть основание считать смерть висельника убийством?
— Без сомнения. Убийцы не очень-то старались замести следы. Только кому понадобилось устраивать показуху? Решил убить — убивай. Сейчас модно пристреливать жертву в подъезде собственного дома. Срабатывает на все сто. Но вывозить на природу, подбирать определенное место да еще вешать на суку дерева — это уж слишком. У меня складывается впечатление, что убийцы зачитывали приговор своей жертве перед казнью. Детский лепет какой-то. Кому и что этим они хотят доказать?
— Может быть, показуху устраивают для следствия? — предположил Звягинцев.
— Очень похоже на истину. Скажи, Женя, у тебя есть загранпаспорт?
— Есть. Мы с женой каждый отпуск отдыхаем на Кипре. Дивные места. Природа, море, климат чудесный.
— Ты носишь с собой загранпаспорт?
— Я и внутренний беру редко, мне удостоверения хватает.
— То-то и оно. Зачем человеку таскать с собой два паспорта, да еще на разные фамилии? Неспроста это. Загранпаспорт может стать отмычкой к разгадке замысла убийц.
Помощник прокурора подумал и сказал:
— Интересная версия. Нашлись люди,
— Слишком просто. Сам подумай, Женя, может ли нормальный мирный житель города взять и повесить на суку другого человека? Даже если он его ненавидит. Скорее он найдет убийцу и сдаст его правоохранительным органам.
— Не всегда, Александр Иваныч. А если против убийцы нет прямых улик? Что ему грозит? Условный срок за подделку документов? Может, родственники руки в крови и не пачкали, а наняли убийц. Сейчас найти исполнителя не трудно. Люди, лишенные заработка, идут на крайние меры, чтобы самим выжить. Наниматель предоставляет свой план-сценарий и платит деньги за его исполнение. Обычная схема. На ней мы и горим чаще всего.
— Эту версию я не исключаю, как и любую другую.
— Запросить для вас дело из архива?
— Будь любезен, если не трудно. А я до вечера еще одно мероприятие успею провернуть.
Не заходя в свой кабинет, Трифонов вышел на улицу, сел в машину и поехал в Поспешено. Дом, где жил погибший, находился в конце поселка, дальше — лес и проезда нет. Сельчане не могли не заметить черную «Волгу», медленно ползущую по центральной улице. Здесь не было дачных участков, жители только постоянные. Любопытные старушки сидели на скамеечках возле калиток и обсуждали свое тяжкое существование в трудные времена вечных реформ. Дом Рамазанова выглядел на фоне остальных богато. Два этажа, хорошая отделка, черепичная крыша и огромный участок.
Следователь привез с собой страшную весть для отца погибшего. У старика, кроме сына, никого не осталось. Они долго сидели в светелке. Престарелый жилистый осетин имел сильный характер, умел взять себя в руки. А может быть, до его сознания еще не дошел весь трагизм случившегося. Трифонов не вдавался в подробности. Он сообщил отцу о гибели сына при невыясненных обстоятельствах, но картину обрисовывать не стал.
— Вы меня простите, товарищ милиционер, вижу, что вы хотите что-то узнать от меня. В такую даль ехали. Спрашивайте. А я поплачу потом, когда уедете.
Старик глянул на бумажку, где был указан адрес морга:
— Когда я смогу увидеть Карима?
— Завтра, Осип Ашанович.
— Хорошо.
— Давно вы видели сына в последний раз?
— Вчера утром. Он уезжал на работу, а я собирался к другу, погостить денек. Карим попросил. Сказал, чтобы я переночевал у приятеля и домой не возвращался до сегодняшнего утра.
— Почему?
— Гостей хотел позвать на вечер. Молодежь не любит стариков. Мы им глаза мозолим. У них свое веселье. Сегодня утром я приехал. Мне с первого взгляда стало понятно, что вечеринка не состоялась. Они обычно столько грязной посуды и бутылок после себя оставляют, что на уборку дня не хватает. А тут все чисто. Мангал с заготовленными дровами не разжигали, мясо маринованное не тронуто. Что-то у них не сладилось. Я всегда очень переживаю за Карима. Особенно если он не ночует дома или устраивает вечеринки. Там же все курят, а у Карима астма. Случаются приступы, он может задохнуться. Без лекарств и дня прожить не может. А разве друзьям объяснишь? Он скрывает свою болезнь, стесняется, стыдится. Его и в больницу часто клали, только вылечить все равно не смогли.