Приговор
Шрифт:
По мере того, как Гарри на самом деле узнавал Клэр, чёткие границы отношения изменились. И с этим изменением произошло и изменение в понимании Лиз. С точки зрения Гарри он никогда ей не изменял. Он говорил ей об этом: пока он на задании, они больше не были парой. Гарри не виноват, что она этого не понимала.
На короткое мгновение, когда Гарри поверил, что он снова мог стать отцом — Гарри сказал Эмбер то, что, как думал, никогда не скажет. Он сказал сестре, что хотел получить работу в «СиДжо»; вместо того, чтобы притворяться, он хотел занимать должность главы службы безопасности и охраны и планировал уволиться из ФБР. Гарри хотел, чтобы у этого ребёнка был отец, которого не было у его дочери. В тот
И снова случилась жизнь. На этот раз чёртовы карты выпали не в его пользу. Клэр сообщила, что не он являлся отцом её ребёнка. Оглядываясь назад, Гарри не знал наверняка, были ли решения, принятые им в тот полдень в кафетерии больницы, только из-за Клэр и ребёнка. Теперь, когда он и Лиз помирились, он склонялся больше к последнему; тем не менее, он всё ещё хотел обеспечить безопасность Клэр и ребёнка.
Главный специальный агент Уильямс пересмотрел дело и действия Гарри. Он решил, что агенту Гарри Болдуину необходим перерыв от работы в бюро; его не уволили и не понизили в должности; вместо этого ФБР предоставило ему временный отпуск по болезни и требовало от него посещения психолога. На данных сессиях в бюро должны были выяснить причины, почему он преступил границы профессиональных отношений с Клэр Николс. Пока он делал то, что они говорили, это заставило Гарри посмеяться. Это был первый раз, когда он когда-либо лично был увлечён информатором; однако, он проработал в бюро достаточно, чтобы знать, что эта ситуация не уникальна.
В дополнение к личным сессиям психологического консультирования, он был обязан также посещать семинары, посвящённые сексуальному домогательству. Несомненно, если бы Клэр Николс хотела, она могла выдвинуть обвинения против Гарри. В действительности, шесть месяцев назад он поставил под угрозу дело и запятнал бюро. На этот раз, показывая Роулингсу фотографию, где они с Клэр держатся за руки, Гарри сделал это снова.
Он обнаружил местонахождение и потерял оба задания — Клэр Николс и Энтони Роулингс пропали без вести. Если Гарри продолжит игнорировать текстовые сообщения от ФБР дальше, они сочтут и его пропавшим без вести!
Расхаживая по гостиничному номеру, Гарри размышлял над делом. Он не хотел, чтобы его снова сняли с него. Он знал, что ему не следовало показывать Роулингсу фотографию, где он держал Клэр за руку — он знал об этом до того, как сделал. Это было непрофессионально. Гарри мог поспорить, что его намерения были благородными. Он надеялся, что, создав сильное побуждение, заставив Роулингса поверить, что он и Клэр вместе — заставит Роулингса держаться от неё подальше. Бюро никогда не одобрит его действия и даже его мотивацию. Они напомнили Гарри, что Клэр никогда не выдвигала обвинений против Роулингса — кстати, она ясно выразилась, что не Роулингс был тем, кого она боялась.
Вопрос состоял даже не в связи с Клэр. Гарри не хотел, чтобы его отстранили от дела, потому что еще до того, как его официально назначили, он занимался его расследованием. С каждым прошедшим днём и новыми уликами, Гарри знал, что Роулингс был именно тем человеком, которого Клэр Николс следовало опасаться. Его целью стало заставить власти понять, что Энтони Роулингс причастен ко всему этому — и не только к смерти агента Николса — но и ко множеству других смертей. Некоторые из смертей, таких как родителей Клэр или Саймона Джонсона, были классифицированы, как несчастные случаи: автомобильная авария, крушение самолёта…
Это не имело значения. Клэр рассказала Гарри о Роулингсе и несчастных случаях, у Гарри было предчувствие, что в этих делах было что-то еще. Он пребывал в поиске неопровержимых доказательств, но в то же время, у него было это самое предчувствие. Для агента ФБР это было важно. Однажды даже Клэр призналась Гарри, что она верила, что Тони мог быть причастен ко всем этим несчастным случаям. Гарри прикинул, что если бы он смог доказать ей, что все её предыдущие подозрения были верными — тогда, может, она бы прозрела.
Гарри не только провалил дело, он также испортил малейшую возможность помириться с Клэр. Больше ни он, ни бюро не могли полагаться на её чувство близости к нему, чтобы втереться к ней в доверие. По мнению Гарри, единственные чувства, которые Клэр сейчас испытывала по отношению к Гарри, были злость и предательство. Гарри видел это так: он не предавал Клэр. На самом деле, правда была прямо противоположной. Его приставили к ней, чтобы он её защищал, а также получал от неё информацию. Без сомнения, в голове у Гарри, защита была главнее. Кроме того, он рассуждал, что если уж Клэр смогла простить Роулингса за огромное количество его признанных грехов, как только она узнает всю правду обо всех поступках Роулингса, то и значительно более короткий список проступков Гарри также может быть аннулирован.
Прежде всего агент Болдуин не хотел, чтобы Клэр Николс подвергалась опасности. Даже, если она отказывалась верить в это, Гарри знал, что Роулингс ставил под угрозу её безопасность. Закрыв глаза, он вспомнил выражение лица Роулингса, когда он показал ему фотографию, где они с Клэр вместе. Умение читать людей было частью подготовки Болдуина. Ярость, которую он увидел в глазах Роулингса, была осязаемой. Она не испугала Болдуина — фактически — ему хотелось, чтобы мужчина предпринял попытку напасть. Ярость, которую увидел Гарри в глазах Энтони, заставила кровь Гарри вскипеть. Истории Клэр вышли на первое место в его мыслях. Более, чем что-либо, в тот момент — в той таверне в Женеве — Гарри захотелось дать Роулингсу кое-что из того, что Роулингс давал Клэр много лет назад. По его мнению, Роулингс был бомбой замедленного действия, и ему не хотелось, чтобы он взорвался рядом с Клэр и её ребёнком.
Мотив Гарри в тот вечер в Женеве заключался в том, чтобы удержать этих двоих на расстоянии друг от друга. Он верил, что он смог бы выполнить эту его личную цель, а также директивы ФБР. Гарри прикинул, что он мог бы удерживать Роулингса в Италии, потерявшим интерес в розыске Клэр, в то же время разыскивая Клэр и охраняя ее сам. Это был отличный план. К сожалению, действия не дали ожидаемого результата.
Телефон агента Болдуина вновь завибрировал. На этот раз это было не текстовое сообщение, это был звонок. Когда он посмотрел на экран, Гарри ожидал увидеть прямое соединение с телефоном старшего уполномоченного агента Уильямса. Его сердцебиение ускорилось, когда он прочитал: заместитель директора. Выпрямившись, агент Болдуин понимал, что игнорировать данный звонок не вариант.
Прочистив горло, он нажал на кнопку ответа и произнёс: — Агент Болдуин на связи.
— Болдуин, нам нужно поговорить.
Использование его имени без звания было нехорошим знаком.
В тени зелени, оплетающей решётку, Клэр отдыхала на веранде, читая на айпаде. Запах аромата цветов и мягкий бриз с моря, смешиваясь, приносили ей ощущение покоя. В то время, как Клэр слушала звук волн, она читала новости о том, что происходило в мире. Согласно её окну в мир, она и Энтони Роулингс всё ещё считались пропавшими без вести. «Роулингс Индастриз» испытывала трудности, в то время как временный президент Тимоти Бенсон обратился к акционерам, призывая их сохранять веру в их основателя, а также в те компании, которые он ввёл под крыло «Роулингс». Клэр задумалась о Сью и ощутила беспокойство о том, каким образом стресс Тима влиял на его семейную жизнь.