Приговор
Шрифт:
Выбирает человек , но его выбор диктуется исходом борьбы, которая в нем происходит. Между благородством и жестокостью. Стремлением к общему благу и эгоизмом. Жаждой созидания и тягой к разрушению.
Казалось бы, темные эпохи в жизни человечества , давние и недавние, не оставляют и теперь места для утешительных прогнозов.
И тем не менее... Разве искра человеческого духа, вспыхнув однажды, не разгоралась потом все ярче , источая в окружающий мрак и холод — тепло и свет? Разве именно кризисные, экстремальные ситуации не рождали величайшую духовную энергию, по мощи подобную выбросам солнечных протуберанцев?.. Будь то эпоха позднего Рима , желавшего превратить все народы в покорных ему рабов, будь то Европа или Америка прошлого века , где нищета и бесправие считались естественным уделом большинства, будь то наше время с его угрозой всеобщего, всепланетного самоубийства?..
Но разве победы и поражения в масштабах человечества не слагаются из побед и поражений отдельных людей?
Человек , человеческое в человеке способно выдержать асе испытания , устоять в любом, даже самом безвыходном положении. Достаточно вспомнить Карбышева ... Да, инженер, генерал, военная косточка, но в конце-то концов — разве не простой сгусток живой плоти, способной содрогаться от страха, корчиться от боли?.. Его истязали , пытали, мучили долго — изобретательно, изощренно, пока, обливая на морозе водой, не превратили в ледяной столб. «Сверхчеловеки» не сумели сломить человека; все , что они смогли, это его убить... Януш Корчак шел впереди колонны веселых, поющих детей, шел и пел с ними вместе, чтобы детям не было страшно — сначала в запломбированном вагоне, потом — в газовой камере... Он мог спастись, ему — и не раз — предлагали побег , надежное
Примеры крайние , однако не единичные, напротив...
За Карбышевым, вмурованным в ледяную глыбу, просматривается ледяной, блокадный Ленинград, истерзанный, но не раздавленный, не покоренный. За Ленинградом — вся многомиллионная страна , не сломленная в 41-м, устоявшая летом 42-го, победившая в 45-м.
Януш Корчак... Он не был одинок: рядом с ним, с детьми до последней минуты находились ещё и другие воспитатели того же Дома Сирот, имена их известны.
Вместе с Арвидом Харнаком были казнены — гильотинированы или повешены — остальные участники «Красной капеллы». Много раньше гестаповцы бросили в концлагеря полмиллиона немцев и триста тысяч лишили жизни. И в первую очередь для них же, для немцев , были задуманы и построены «лагеря смерти» — Бухенвальд (в 1933), Дахау (в 1934) и другие, лишь потом потянулись сюда эшелоны с жертвами со всей Европы. Нация была обезглавлена, лишена лучших своих сил, прежде чем научилась орать «Хайль Гитлер!» и «Дранг нах Остен!» И если это случилось, то не потому ли, что такие , как Арвид Харнак, оказались в меньшинстве, и слишком многие позволили разбудить в себе зверя?..
...Человек сам выбирает варианты, сам отвечает за судьбу — свою, своего народа, своей планеты. Он может победить, может потерпеть поражение... Все зависит от него самого. И потому мы решили назвать эту книгу «Предостережение» — «Der Mahnruf»
1986