Приговоренная к браку

– Леди Кристина Хартман, на выход!

Зычный голос стражника, не сдержавшего смешок, разнесся по тюремному коридору. Беднягу трудно винить: на аристократку я нисколько не походила. Наш род разорился еще до моего рождения, и «леди» звучало изощренным издевательством, а не вежливым обращением.

– Эй! – Стражник провел ключом по металлической решетке, и из соседних камер послышались возмущенные вопли. – Тебе особое приглашение надо? Шевелись! Твое дело рассмотрели, и судья

Я подняла голову, не веря своим ушам. Так быстро? Я загремела в тюрьму прошлой ночью, а дело уже закрыто?

Сердце неприятно заныло: ничего хорошего мне эта спешка не сулила. Я повела озябшими плечами и покорно приблизилась к решетке. Стражник отпер ключом зачарованный замок и велел:

– Руки давай, я надену кандалы.

– Это вовсе не обязательно… – смущенно улыбнулась я, изо всех сил пытаясь казаться милой. – Куда я денусь-то?

– Ты мне зубы-то не заговаривай! – погрозил пальцем громила. – Ты мелкая, да резвая! Ночью лихо улепетывала от стражи, нечего сейчас овечкой прикидываться.

Я стерла улыбку с лица – стражник оказался умнее, чем мне думалось. Со вздохом протянула руки вперед, и металлические кандалы крепко обхватили запястья. Ну и вляпалась я… Прежде мне везло, но сейчас я отчетливо чувствовала, как на шее затягивается удавка.

Стражник толкнул меня в спину, и я зашагала вперед, глазея по сторонам. С каждым поворотом коридоры становились шире и светлее. Из окон донесся аромат яблонь, перебивший тюремную вонь – выходит, мы уже в здании суда. Я окинула себя критическим взглядом. Не самый подходящий вид, чтобы убедить судью смягчить приговор. Вчерашней ночью я выскочила из дома в простеньком платье, которое после пребывания в камере измялось и испачкалось. Подол и вовсе обгорел, открывая взгляду всех желающих мои лодыжки. При аресте я вскинула руку, а нервный стражник швырнул в меня заклинанием. Хорошо, что кожу почти не задело. Можно подумать, у меня есть магия! Будь это так, я бы не попалась.

Зал заседаний оказался полон, и я едва не выругалась. Только зевак, надеявшихся на представление, мне не хватало. И все же я с достоинством опустилась на скамью, огороженную решеткой. А судя по неприметным артефактам в углу – еще и магией.

– Леди Кристина Хартман, дело номер четыреста семнадцать, – устало зачитал секретарь – худосочный молодой мужчина в круглых очках, едва державшихся на носу, и с трогательными белесыми усиками. – Нападение на лорда Стивена Бэкстрома и попытка кражи.

– Что? – возмутилась я, вскочив с места. – Ваша Честь, какое еще нападение? Я пыталась выкрасть драгоценности, эту вину я признаю. Но я и пальцем его не тронула!

Судья Келлер перевел на меня взгляд и снизошел до объяснения.

– Лорд Бэкстром дал показания, к тому же суд уже выслушал свидетелей вашей стычки…

Какие еще свидетели? В том переулке никого не было, это точно! Разве я полезла бы к лорду в карман, зная, что меня могут увидеть? Этот скользкий тип все подстроил!

– Почему меня не пригласили на слушание дела?

– Ваша защита сочла, что в этом нет необходимости.

Я посмотрела на защитника, внезапно заинтересовавшего бумагами на столе.

– Но он даже не беседовал со мной!

Краем глаза я заметила, как в комнату вошел щегольски одетый темноволосый мужчина. Он сел на последний ряд и лениво откинулся на спинку скамьи, словно явился в театральную ложу, а не в зал суда.

– Послушайте, Ваша Честь, – быстро заговорила я. – Лорд Бэкстром обманул вас так же, как и моего отчима! Я не нападала на лорда, а всего лишь залезла в его карман, вот и вся вина. Я должна была выкрасть драгоценности моей матери – отчим проиграл их в кости!

На лице Келлера не дрогнул ни один мускул.

– Суду это известно. Лорд Хартман заложил гранатовый гарнитур лорду Бэкстрому – эта сделка подтверждена соответствующими бумагами. Проигрыш в кости зафиксирован очевидцами, а значит, законным владельцем драгоценностей является лорд Бэкстром.

– Но этот гарнитур – наша семейная реликвия! – Мой голос звенел от гнева. – Это единственное, что у нас осталось!

Отчим уже пытался поставить на кон мамины драгоценности, но его приятелями были такие же пьянчуги, как и он, и мне удавалось вернуть их обратно. Но Бэкстром – птица другого полета… Впервые он появился в нашем доме всего несколько недель назад, но успел втереться в доверие к отчиму с помощью лести и дорогой выпивки. И все ради того, чтобы за бесценок получить гарнитур!

Судья отмахнулся от меня, словно от надоедливой мухи, и занес молоточек над подставкой.

– Леди Кристина Хартман приговаривается к десяти годам каторги.

Меня будто ударили под дых, а сердце сжали ледяные тиски. Глаза кололи слезинки, но я упрямо выпрямила спину и сжала кулаки. Десять лет на каторге для девушки практически равнозначны смертному приговору. И все потому что я помешала Бэкстрому.

Зал ахнул, удивленный строгостью судьи, а стражник шагнул ко мне, чтобы увести обратно в темницу. Ненадолго! Судя по тому, как быстро движется дело, скоро меня упекут на каторгу.

– Ваша Честь, подождите, пожалуйста, – вдруг послышалось из зала. С трудом сфокусировав взгляд, я поняла, что голос принадлежит аристократу, явившемуся последним. – Поправьте меня, если я ошибаюсь: четвертая поправка к двенадцатому закону об аристократии все еще действует?

Сбитый с толку судья непонимающе нахмурился.

– Да, но какое отношение это имеет к делу?

– Самое прямое, – усмехнулся мужчина, и в его глазах заплясали искры огня. —

Поправка гласит, что вместо заключения или каторги аристократка или аристократ может вступить в брак, если найдется человек, готовый оказать помощь Тамрилу в перевоспитании супруги или супруга.

Я готов и хочу задать леди Хартман вопрос: вы выйдете за меня замуж?

– С удовольствием! – быстро сориентировалась я.

Мой новый жених снова повернулся к судье:

– Ваша Честь, вы позволите нам пожениться в храме при тюрьме?

Судья на мгновение побледнел и ослабил шейный платок.

– Зачем вам это, лорд Эрик? Вы ведь уважаемый человек, а род Хартман давно разорился и опозорил себя.

Лорд Эрик… Что-то знакомое. Светскую хронику мы не выписывали, а в рабочем квартале, где жила наша семья, аристократы показывались только в сопровождении стражи. И все-таки я точно слышала это имя! Мой жених почти наверняка принадлежит к высшему роду.