Приграничье. Клинок Стужи. Дилогия
Шрифт:
— Березовый? Он же на территории Форта, — припомнил я. — Как это его Город разрабатывать будет?
— Известно дело как. Кайлами да лопатами. Вы ж все равно там уголь не добываете. — Парень пожал плечами. — А наш Уприрес давно на него глаза положил.
— Говорят, концессию оформлять собираются, — обернувшись, посмотрел на сына Михаил Григорьевич.
— Ну да, мы ж без концессии никуда, — рассмеялся парень и уже так, чтобы не расслышал отец, добавил себе под нос: — И на хрена нам тогда танки?
После плотного обеда меня разморило. Мягкие мешки под спиной сделали свое дело и, свернув снятую куртку — пистолет благоразумно убрал в карман, чтобы не мозолил людям глаза, — я положил ее себе под голову. По небу лениво ползли облака, одни догоняли другие, третьи и вовсе двигались им навстречу. Солнце все так же пригревало, от мешков шел легкий приятный запах и незаметно для самого себя я провалился в сон.
— Вставай, приехали. — Как мне показалось, почти сразу же толкнул меня в бок Серега.
Я продрал глаза и увидел, что обоз остановился около караван-сарая — скопища деревянных домиков, в которых жарили, варили, тушили и мариновали все, что только могли пожелать остановившиеся отдохнуть путники. Разумеется, здесь удовлетворяли не только гастрономические потребности клиентов, но и многие другие, подчас весьма специфичные. В караван-сарае, пока путники ели и отдыхали, могли подковать лошадь, починить телегу, выстирать-выгладить-заштопать одежду и предложить на выбор оружие из достаточно внушительного арсенала. Тут были свои кузница, баня, несколько меняльных лавок, штуки три торговавших припасами и самым разнообразным снаряжением магазина и несколько скупщиков, не особенно заботящихся о чистоте сделок с юридической точки зрения, зато весьма внимательно осматривающих товары на предмет чистоты иной: вещи с кровавыми пятнами принимались по куда более низким расценкам.
И если здесь не царила мама-анархия, то только потому, что внешнее подобие порядка было выгодно местным заправилам. А так — и воруют, и трупы на узеньких улочках по утрам нередко находят. Помню, несколько раз на облаву даже сводный отряд дружинников из Форта направляли.
Я соскочил на землю и огляделся, высматривая Илор. Ага, вон она, слезла уже.
Где-то рядом жалобное тявканье сменилось визгом, и Серега, подбежав к пацанам, топившим в глубокой луже щенка, влепил самому старшему крепкую затрещину.
— Да он же больной! — заныл тот. — Мы чтоб не мучился.
Серега зашел в лужу и, подхватив на руки барахтавшегося там черного щенка неопределенной собачьей национальности, принес его к телеге.
— Уроды, — закутав дрожащего собачонка в рубаху — один глаз у щенка опух, и гноился, — пробормотал он.
— Они хоть что-то пытались сделать, — нисколько не оправдывая мальчишек, произнес я.
— Да я понимаю, сам таким был. — Сергей потрогал пальцем сочившуюся из глаза щенка слизь и позвал отца: — Бать кинь сумку с аптечкой.
— Ты чего еще удумал? — нахмурился Михаил Григорьевич, но сумку передал. — Куда он тебе?
— Вылечу — в тайгу ходить будем, — положив скулящего собачонка в телегу, развязал сумку Серега. — Мухтаром назову.
— И не думай даже! Атеев обидится.
— Мне-то что? Пусть обижается, — пожал плечами парень. — Мы еще сами посмотрим, а не обидеться ли, что какого-то там Атеева как нас зовут. Правда, Мухтар?
— Я те дам — Мухтар! Вернемся домой, мать из тебя быстро дурь выбьет! — как-то невсерьез разозлился Михаил Григорьевич. — Да! Раз сумку развязал, достань мне экомага. И сам съешь.
— Спасибо, что подвезли, — поблагодарил обозников я. — Не знаю, что бы мы без вас и делали.
— Пустое, — запил пилюлю квасом Михаил Григорьевич. — Вы сейчас в Еловое? Мы вот воду закупим и тоже в путь.
— Счастливого пути, — попрощавшись с ними, я отошел к Илор.
Минут пять мы просто стояли и молчали, потом китайцы притащили бочонки с водой, обозники засуетились и телеги выехали на дорогу.
— Ты чувствуешь ключ? — первой нарушила молчание вампирша.
— Да. — Без всяких усилий с моей стороны внутри головы подрагивал кончик протянувшейся к ножу незримой нити. По мере нашего движения по дороге она уходила все дальше на север. — Думаю, нам надо куда-то к Границе с Туманным.
— Почему мы не поехали с обозом дальше?
— Обоз на развилке после хутора Соколовского уйдет на юг, а нам нужна северная дорога.
— Тогда пошли.
— Стой! — Хватать за рукав уже развернувшуюся Илор я не решился и пошел рядом с ней. — На ночь глядя я никуда не пойду. Уже темнеет, а до Соколовского километров пять. И пустит кто на постой или нет — неизвестно. Здесь переночуем, а завтра с утра дальше двинем.
И, уже не дожидаясь возможных возражений, я направился в караван-сарай. Не захочет со мной идти — ее проблемы. Я в лесу ночевать не собираюсь. Мне и одной ночи на болоте хватило. Чуть не поседел, блин.
Территорию караван-сарая ограждал высокий дощатый забор, по верху которого шла колючая проволока. Кое-как наложенные на доски заклинания должны были отпугивать нечисть, а за людьми присматривала охрана. Нельзя сказать, что они очень ретиво исполняли свои обязанности, но мордобоя, поножовщины и открытого расхищения собственности — само собой, хозяйской собственности — не допускали. По периметру на вкопанных в землю через каждые десять-пятнадцать метров столбах посеребренными клепками были закреплены накопители Иванова — тщательно отшлифованные шары горного хрусталя. Это уже кое-что. Если не будет особо сильной магической бури, гости за свое здоровье могут не волноваться.
— Опа! — остановился я недалеко от распахнутых ворот. Скучавшие охранники на входивших в караван-сарай людей внимания не обращали, но совсем рядом с проходом растянулась у будки среднеазиатская овчарка. Если она почует вампира… — Похоже, придется ночевать в лесу.
Илор молча прошла мимо меня и спокойно миновала занятую костью овчарку. Да уж, мог бы и сообразить, что вампира к нечисти отнести можно только весьма условно. Вот и на Нижнем хуторе собаки были… Что ж, сейчас это к лучшему, но на будущее надо запомнить. По мере удаления вампирши в голове начинало нарастать обжигающее холодом давление, и я поспешил вслед за ней.