Приход ночи
Шрифт:
— Ладно… — Выдув дым, я напустила на себя деловой вид. Надо было сыграть, будто мне вовсе не страшно и нет ощущения, что кто-то смотрит в спину. — Значит, ты мне веришь?
— Верю, конечно.
— Я не психическая, мне не почудилось!
— Разумеется. — И все-таки у нее был странный взгляд.
— А когда он пришел второй раз?
— Неделю назад. То же самое — походил, ничего не взял, ушел. Но с первого визита я стала приклеивать к косяку волоски, о существовании которых знала,
— И что?
— Волоски были на месте.
— Как это?
— Он проходил в квартиру, не трогая их. Или возвращал на место, ума не приложу.
— Откуда он знал?
— Без понятия.
— Что же получается. Этот… может заявиться сюда в любой момент и сделать с тобой все, что угодно!
— Не в любой. Только когда меня нет. Я же запираюсь на засов, который ему снаружи не открыть, — сказала Таня.
Наконец она встала и распахнула форточку.
— Все равно… Надо что-то делать. В милицию написать, понимаешь!
— Не имеет смысла. Мне нечего им сказать — доказательств нет, следов нет.
— А если они найдут отпечатки пальцев?
— Ну у него же хватило ума вести себя словно невидимке, так почему он должен быть тупым идиотом и хвататься за все без перчаток? Нет, пока заявление подавать рано.
— То есть, надо ждать до тех пор, пока он что-нибудь с тобой не сделает?.. — проворчала я.
Таня пожала плечами, пряча глаза. Она боялась.
— Извини, что не предупредила. Вчера было не до того, а утром ты спала.
Надо было, по крайней мере, тебя разбудить, чтобы ты закрылась изнутри на засов.
— Слушай, а если замки сменить?
— Сменю. Только сейчас денег нет.
— А зачем он приходит? Как думаешь?
— Наверное, он просто больной, раз ему нравится приходить и слоняться из угла в угол. Кради он у меня вещи, я бы не боялась обычного вора и давно бы написала заявление. Но тут совершенно другая ситуация. Этот ублюдок наверняка заглядывал в шкафы, трогал одежду, нюхал, мял пальцами… А как ему удается не наследить, приходя с улицы… ума не приложу.
— Тань, перестань, не то меня затошнит, — сказала я.
Она мотнула головой, не соглашаясь. Ей надо было выговориться.
— Представь, этот мужик… трогал нижнее белье, которое я ношу! Еще хуже, если он знает, кто я такая, а значит, может специально издеваться надо мной. Он лежал на моей кровати, спускал в ванну, куда я сажусь!..
Таня редко теряла самообладание настолько сильно, ее голос стал визгливым, высоким, словно у ребенка, который капризничает.
— Тогда этот тот, кого ты могла знать, — предположила я.
— Ерунда. Не обязательно. Если каждый мужик, которого я отшила, начнет мне мстить, придется переселиться на Марс.
— А соседи никого постороннего не
— Нет. Я не знакома с теми, кто живет выше и ниже. А на моей площадке вообще ни с кем не разговариваю, тут, в основном, старухи, они знают про меня… старухи всегда знают. — Таня усмехнулась. У нее хорошо получалось приходить в норму, быстро остывать после вспышек гнева или успокаиваться после истерик. Либо, подумала я, она обладает искусством прятать свои чувства в такой дальний глухой чулан в своей голове, что оттуда им нелегко вернуться обратно.
— Но можно же придумать нечто посерьезней волосков а-ля Джеймс Бонд?
— Например?
— Ну, я не беру в расчет видеокамеры и микрофоны. Это могли бы сделать люди из детективного агентства, но нужны деньги. Боюсь, даже если мы скинемся, нам не хватит.
— Точно.
Я оглядела комнату, надеясь, что меня посетит вдохновение.
— Можно придумать какую-нибудь ловушку. Поместить над дверью воздушный шарик с водой. Или краской.
— Ага, а потом как я буду все это отмывать?
— Ладно. Но я думаю, надо заставить его оставить следы, пусть он во что-нибудь вляпается. Мы получим отпечатки его ботинок. — Я не сразу заметила, что говорю «мы». — Тогда и будет что предъявить милиции.
— Но как это сделать?
— Надо подумать — не знаю пока.
— Я хотела написать ему записку.
— Записку? Кстати, почему бы и нет?
— Но надо что-то спросить?
— Честность — тоже неплохой способ, — сказала я. — Спросить напрямую: зачем приходишь, дескать, и что тебе нужно.
— Все это можно, — ответила Таня. — Но почему он вымыл кружку?
— А… Не знаю.
— И почему рискнул войти, если знал, что квартира не пустая.
— Вошел потому, что не знал. Он видел, как ты вышла, и отправился сюда, — сказала я.
— Хорошо, но кружка тут причем? Это же определенный риск — оставлять такие следы. Получается, он был без перчаток, когда споласкивал, а потом вытер руки полотенцем.
Я вздохнула и потерла виски.
— Гадать можно до бесконечности. Нужен план. В таких случаях нужен план. Но из меня сегодня плохой мыслитель.
— Мы ничего сейчас не решим.
— Это все какой-то кошмар. Бомж. Психопат-призрак… — Я посмотрела на Таню вытаращив глаза. Моя догадка была нелепой, но я не успела удержать ее при себе: — Слушай, а если это не человек, а привидение?
— Да ты что?
— Полтергейст, например. Он и не оставляет следов, когда проникает внутрь, и сигнальные волоски остаются нетронутыми. Призраки — нематериальны.
— Бред.
— Ничего не бред. Надо и такой вариант рассмотреть…
— Давай как-нибудь в другой раз, — сказала Таня.