Прииск «Безымянный»
Шрифт:
В новой партии Закатову по-деловому рассказали обо всём, чем занимались, не скрыв проблем, которых хватало и тут. Чувствовалось, что в коллективе уже обсудили его назначение и теперь принимали как своего.
– Вот наш главный специалист по рудным полезным ископаемым Тофик Мамедов. – Фишкин представил невысокого молодого человека с поседевшими висками. Их глаза встретились. В них блеснули озорные огоньки, и Закатов увидел глубоко спрятанную хитринку.
– Будем знакомы, – бойко сказал Мамедов. – Хотя мы и так встречаемся каждый день в коридоре. Ты, правда, не куришь, а то сошлись бы поближе.
– А это Женя Бородин – наш специалист по рудной части, – перейдя к другому столу, продолжал Фишкин, – выпускник местного университета. Сейчас работает с Тофиком Мамедовичем
Тот в ответ пробурчал, что они и так знакомы, и остался на месте. По всему было видно – приходу Закатова он не обрадовался: «Ну конечно, явился тут конкурент. Здесь своих хватает».
– Ну, как знаешь, – недовольно сказал Фишкин, – мог бы и приподнять свой зад.
С Бородиным Фёдор был действительно знаком. Тот был выше его ростом, темноволосый с круглым лицом и с чёрными слегка навыкате глазами. Широкоплечий, но несколько полноватый, Бородин всегда был модно одет и пострижен. По словам его однокурсников, глубокими знаниями Женя никогда не блистал, но был довольно пробивным. Через год после прихода в эту экспедицию он умудрился подвинуть уважаемого комсомольского лидера и занять его место, а вскоре после того случая стал членом профсоюзного комитета, где руководил жилищно-бытовым сектором, считавшимся самым престижным. Теперь в планах у Жени была защита кандидатской диссертации, о чём он не скрывая говорил на каждом углу.
«На почве своей диссертации он, по-видимому, и нашёл общий язык с Мамедовым, – подумал Фёдор. – Ну, что ж, каждому своё!»
Отложив свои дела, Фишкин взял Закатова в оборот. Вначале проверил его знания по геологии, устроив настоящий экзамен с вопросами «на засыпку», а потом стал просвещать по теме предстоящей работы.
– До тебя похожей проблемой занимались геологи соседней экспедиции, – при первом же разговоре поведал он Фёдору, немало удивив того и приведя в душевное замешательство. Закатов думал, что это нехоженое поле – белое пятно в исследованиях по золотоносности региона, но услышав, что это не так, заострять внимание не стал, решив, что вначале нужно разобраться во всём самому. – И вот, когда у них уже собрался приличный фактический материал, – продолжал Фишкин, увидев недоумение в глазах Фёдора, – один из авторов отчёта, который они в то время писали, составил графики сходимости результатов анализов золота, полученных двумя основными методами.
– Наверное, спектрозолотометрическим [17] и атомно-абсорбционным [18] , – быстро придя в себя, вставил Закатов. Но из головы не выходила его встреча с Леной.
– Выйди на лестничную площадку, я хочу тебе что-то сказать, – позвонила девушка. – О твоём переходе уже знает вся экспедиция, – прямо с порога резанула она. – Как я и говорила, все считают, что у тебя не все дома. Тебе не повезло: Фишкин тебя никуда не пропустит – ты ему переходишь дорогу. Он сам хотел заниматься этой проблемой.
17
Метод определения золота по его спектру излучения. Основан на свойстве атомов золота при возбуждении генерировать излучение, обладающее характерной спектральной линией.
18
Разновидность спектрального анализа. В основе анализа – изучение спектров поглощения.
– Ну и что? Он этого не скрывает, – бросил Фёдор холодно, недовольный тем, что его отрывают от дела. Глаза парня блеснули.
– Это ещё не всё, – с вызовом ответила девушка. – В твоей новой партии есть некто Бородин, который просто рвётся наверх. Учти, Женя пойдёт на всё, чтобы как-нибудь тебя подставить. Я о нём такого наслушалась, что мне
– Естественно, других дешёвых массовых методов определения золота мы пока не придумали, – перехватив рассеянный взгляд Фёдора, запнулся Фишкин и быстро закончил: – Так вот, за бугром они есть, а до нас пока не дошли. Ими как раз и были проанализированы все пробы, отобранные за три года работы. Набралось где-то порядка пятидесяти тысяч.
– Ничего себе! – невольно вырвалось у Фёдора. – Пятьдесят тысяч проб?!
Зная объёмы опробования, проводимого Шурковским, Закатов поразился. Столько не анализировали даже в специализированных подразделениях экспедиции. Закатов хорошо понимал, что стоит за каждой пробой: её надо было отобрать, подготовить к анализам, а получив результаты, обработать.
– А что тут удивительного? Они же не в кошки-мышки играли, а золото искали, поэтому работали на совесть, – сидя за своим письменным столом, с достоинством сказал Фишкин. – Объём, действительно, довольно приличный. Ничего не скажешь, попахали от души ребята. Так вот, по полученным данным, Рудольф – это ответственный исполнитель той работы, о которой я рассказываю, построил график оценки достоверности анализов. Можно сказать, сходимости результатов, – уточнил Фишкин. – Я, как сейчас, помню этот график: на листе миллиметровки нарисованы две взаимно пересекающиеся кривые. В точке со значением «одна десятая грамма золота на тонну породы» кривые расходились. Это значило, что пробы, проанализированные разными методами, не сбиваются. Предел чувствительности анализов оказался равным одной десятой, хотя теоретически должен быть на два порядка ниже. То есть одна тысячная, – снова уточнил геолог. – Красной ручкой он быстро нарисовал похожий график, на котором под кривыми стоял знак вопроса.
– При анализе разными методами они получили разные результаты. Я правильно понял? – рассматривая график, спросил Закатов. Из рассказа Фишкина ему стало ясно, что исполнители потерпели фиаско.
Сидевшая за длинным светостолом пожилая чертёжница зашуршала калькой, прижимая её тяжёлыми железными цилиндриками к разноцветной карте. Простым карандашом она обводила контуры карты, подписывала условные обозначения.
– Не совсем правильно, – посмотрел на него Фишкин. – Разные результаты получились до значения воспроизводимости анализов, то есть до одной десятой грамма золота на тонну породы. Причём не было никакой закономерности, поправку на ошибку невозможно было взять. Зато, начиная со значения в одну десятую, оба анализа работали более-менее нормально.
Закатов что-то отметил в своём блокноте и сказал:
– Это значит, результаты анализов понимай как хочешь. Может, есть там золото, а может, нет?
Утвердительно кивнув головой, Фишкин неожиданно насупился и заёрзал на стуле. Стало видно, он чем-то недоволен. Фёдор поначалу принял это на свой счёт, но вскоре понял, что к мгновенно испортившемуся настроению Фишкина он не имеет никакого отношения.
– Я вот самого главного тебе не сказал, – постучал тот пальцами по столу, – а ты на это даже не обратил внимания. Сопоставление результатов они провели по одним и тем же контрольным образцам, которые отбирали из каждой анализируемой партии проб. При одновременном использовании обоих методов получилась полная неопределённость. Спектрозолотометрический анализ показывает одно значение, атомно-абсорбционный – другое. Но общий вывод таков: эти методы практически не ловят низкие значения золота в породе. Короче, получилась такая путаница, что концов не найдёшь.