Прикасаясь к шрамам
Шрифт:
Кэт откинулась назад, когда, кажется, все закончилось. Вытерла рот тыльной стороной ладони. Я протянул руку и нашел салфетку, смочил и протянул ей.
— Спасибо, — хрипло прозвучал голос.
В этот момент раздался стук в дверь, и мы услышали голос Бивера.
— Привет, вы тут?
— Здесь, — сказал я, направляя его в ванную.
Когда я помог Кэт подняться на ноги, Бивер просунул голову в дверь.
— Эй, Котенок, ты в порядке?
Она покачала головой, и слезы навернулись на глаза.
— Нет, не думаю.
— Иди сюда, детка. — Он приветливо распахнул для нее объятия.
Она
Бивер гладил ее волосы, пока она рыдала на его груди.
— Все будет в порядке. Мы не допустим, чтобы с тобой что-нибудь случилось.
Я вклинился.
— Нет, не позволим, потому что я не выпущу тебя из виду.
Кэт развернулась в руках Бивера.
— Прости?
— Ты слышала. Ты идешь в магазин за продуктами, я с тобой. Идешь на почту, я с тобой. На работу, Бивер и я рядом. Ночью, когда вы закрываетесь, ты находишься у меня дома.
— Ты же несерьезно, Тимбер. Нельзя ли мне просто приобрести электрошокер или что-то вроде того? Я могла бы пойти в тир и научиться стрелять из пистолета. Кроме того, ты работаешь. Как ты одновременно собираешься заботиться обо мне и работать? — Она покачала головой. — Нет, не хочу, чтобы ты чувствовал себя, словно тебе нужно быть отчаянным героем.
Ух ты. Жестковато, и взгляд на лице Бивера сказал мне, что он слышал все это, также громко и четко. Становилось все труднее унять мое разочарование.
— Я серьезен, как сердечный приступ, Кэт. Ты не сможешь защитить себя. Прошлой ночью это стало очевидно.
Бивер поморщился. Мне нужно держать себя в руках.
— Пошел ты и твой гребаный мачизм «мои яйца больше, чем лица на горе Рашмор»! Я заботилась о себе последний двадцать один год без твоей помощи и уверена, что могу продолжить в том же духе.
— В самом деле? Думаешь, смогла бы отстоять себя перед взрослым мужчиной прошлой ночью, когда была нагая в душе, а рядом ничего, что могло бы помочь? Тебе повезло, что ты умудрилась сбежать.
— Я намного сильнее, чем ты думаешь.
У меня открылся словесный понос, и я не сумел сдержаться.
— Ага, звучит правдоподобно на фоне того, что ты оказалась не в состоянии остановить нападавшего несколько лет назад.
Как только я произнес эти слова, то захотел взять их обратно. Смысл ее взгляда был однозначным. По большому счету я просто обвинил ее в том, что она позволила изнасиловать себя, да еще и проговорился об этом Биверу. Я наблюдал, как эмоции попеременно отражались в глазах Кэт за считанные секунды... спутанность сознания, боль, гнев, и, наконец, пустота. Она выглядела совершенно стоически и бесстрастно. Сделала шаг вперед, подняла руку и замахнулась. Я знал, что произойдет и не мешал сделать это. Я повел себя, как ублюдок, и заслужил это. Открытая ладонь врезалась в мою щеку с громким шлепком, и моя голова дернулась в сторону. Если бы к тому моменту я еще не онемел от сказанных мною слов, то уверен, что почувствовал бы укол на коже.
— Убирайся, — сказала она мертвецки
— Кэт, детка, неважно, что сейчас сказал Тимбер, уверен, он не это имел в виду. Давай просто присядем. Я сварю кофе, и мы сможем обсудить, что нужно сделать.
Я повернулся к ней. Ее глаза сверкали непролитыми слезами.
— Нет, не хочу кофе, не хочу говорить, хочу, чтобы он убрался отсюда.
Она развернулась и вошла в ванную комнату, захлопнув за собой дверь. Я услышал щелчок замка и не мог не подумать, почему она не сделала так прошлой ночью, когда была в душе? Я посмотрел на Бивера, но он только покачал головой.
— Извини, чувак.
— Все в порядке. — Я пошел к двери, но остановился.
— Перед тем, как уйти, должен спросить. Было ли что-нибудь странное прошлой ночью? Новые клиенты, проявлявшие к ней особый интерес или, может, пропадали вещи?
— Нет, все как всегда. Единственное, что заметил — замок на задней двери внизу был сломан. Полагаю, именно так сюда и проникли.
— Вероятно. Слушай, я пойду прогуляюсь. Через некоторое время вернусь. Оставайся с ней, пока не вернусь.
— Я и не собирался уходить, но не уверен, что она хочет видеть тебя прямо сейчас, — он скептически посмотрел на меня.
Потерев рукой лицо и ощутив недомогание от недостатка сна, я сказал:
— Она справится. Я повел себя, как дерьмо, мне не следовало открывать рот, но я ее не оставлю. Не сейчас, когда кто-то ошивается вокруг. Когда я сказал, что должен был быть с ней, именно это я и имел в виду. Кэт нужен кто-то, чтобы обеспечивать безопасность.
— И ты вызываешься добровольно? — Бивер не выглядел довольным.
— Если тебе так нравится. — В моих планах не значилось объяснять ему собственные мотивы. Я не доброволец в услужении Кэт. Как можно добровольно посвящать себя тому, что является необходимостью?
— А что насчет другого нападавшего? На нее уже нападали?
Я не мог сказать что-то и не вырыть себе яму.
— Она сама должна рассказать.
Я повернулся и вышел за дверь, прежде чем он успел сказать что-нибудь еще. Когда я оказался на улице, солнце было ярким, так что я надел солнцезащитные очки. Понятия не имел, в каком направлении пойти. Каждый шаг, который я делал, отдалял меня от нее, и тем хуже я себя чувствовал. После того, как я удалился на добрых четыре квартала, в голове царил совершенный сумбур. Я думал, немного свежего воздуха прояснит голову, но на самом деле случилось ровно наоборот.
Только рядом с ней мой разум избавлялся от тумана. Как что-то может чувствоваться одновременно столь чужим и родным? Нельзя сказать, что я уже принадлежал Кэт. Ноги взяли свой темп. Еще квартал и я перешел с ходьбы на бег, а теперь и спринт. Ноги впечатывались в цемент с такой силой, что пятками ощущались десятки впивающихся игл. Легкие горели, и было невозможно глотнуть воздух полной грудью. Боль — это прекрасно. От боли я чувствовал, что могу сосредоточиться на чем-то еще, вместо того гребаного беспорядка, что ждет меня снова в той квартире. Я знал, впереди есть скамейка, на которой можно посидеть перед пустынным участком пляжа. Он покрыт острыми камешками гальки, поэтому большинство людей шли дальше вниз на песок.