Приказ: дойти до Амазонки
Шрифт:
Два человека из ранее посвященных стали по углам площадки, обернувшись лицом к лесу и сжимая винтовки. Нет, никто не боялся, что обряду могут помешать. Просто так было заведено издавна, и традиции никогда не нарушались. Эти двое прошли через посвящение в прошлом году, и сейчас им не положено смотреть на то, что будет происходить в ближайшее время. Они же потом и оттащат тела в джунгли, на съедение местным хищникам, которые за короткое время очистят скелеты до блеска.
Остальных Пфайфель выстроил в шеренгу перед столбом. Юноши замерли.
До сих пор герр Штробель, комендант Нойдорфа, не вмешивался в происходящее. У него
Костры освещали только столб с привязанными пленниками, да штурмовиков, бледных, с горящими глазами. Им сейчас нелегко. О том, что предстоит пройти, Иоганн Пфайфель рассказал своим воспитанникам только два часа назад. Но те не были поражены. Само воспитание молодежи в Нойдорфе вело к такому апофеозу.
Но обряд готовил молодежь еще к одной стезе. Только четыре человека знали, что те из юношей, кто уезжал из деревни совсем, не работали в офисах зарубежных фирм. Они служили наемниками в организациях, осуществлявших боевые операции в различных уголках планеты. Чаще всего они погибали, но это была славная смерть! В бою, с оружием в руках! И парни морально были готовы к такому концу своей жизни.
Костры освещали лишь малое пространство, и потому ни герр Штробель, сосредоточившийся на предстоящей речи, ни герр Пфайфель, любующийся своими воспитанниками, ни сами штурмовики не заметили, что часовые, напряженно всматривавшиеся в лес, вдруг куда-то исчезли без единого шороха. Только что стояли, слушали лесные звуки и вдруг их не стало!
Это Монастырев с Шишовым, подобравшись почти вплотную, «сняли» парней. Нет, убивать не стали, просто вырубили надежно и надолго.
Теперь предстояло что-то делать с остальными. Подкрасться не получится, они слишком далеко от линии леса. А у каждого — автоматическая винтовка, наверняка заряженная. Да еще два старых пердуна с пистолетами. Хорошо, если растеряются при неожиданном нападении, не успеют применить оружие. Но ведь парнишки шустрые, вон, у Штефырцы из-под носа актеров увели. Вдруг кто-то дернется? Поднимать стрельбу совсем не хотелось. Обездвижить бы их, оставить отдыхать до утра. А там пускай ищут напавших. К тому времени «Глория» будет далеко.
Хорошо, не будем их пугать. Попробуем просто уговорить. Миронов шепотом отдал необходимые распоряжения, снял автомат с предохранителя и шагнул на поляну. Поначалу, поскольку он приближался из темноты, на него просто не обратили внимания. Но вот выстроившимся штурмовикам предстала удивительная картина. По поляне, направляясь прямо к ним, уверенно шагая, приближался широкоплечий мужчина, одетый в пятнистый комбинезон и с автоматом в руках.
Проходя мимо столба, он походя стянул колпаки с голов пленников, заглянул в лицо женщине. Остановился в десяти шагах перед шеренгой и стал молча разглядывать штурмовиков и
К Пфайфелю первому вернулся голос.
— Кто вы такой? — взвизгнул он.
Комендант деревни молчал. У него мгновенно пересохло в горле.
— Человек, — просто сказал человек с автоматом. И добавил: — С автоматом.
— Что вы тут делаете? — все так же визгливо продолжал бывший шарфюрер СС, который на самом деле ни в каких СС не служил, а звание к окончанию войны имел самое простое — пехотный ефрейтор. Но кроме него этой тайны не знал никто.
— Восстанавливаю справедливость, — ответил Евгений. — Вы сейчас же отвяжете этих людей и отпустите их на свободу. Тогда и сами сможете уйти. Я достаточно ясно сказал?
— Да вы!.. — задохнулся от ярости бывший ефрейтор.
Но Миронов прервал его:
— Не пытайтесь воспользоваться оружием! Поляна окружена, и малейшее ваше агрессивное действие будет воспринято, как повод для открытия огня. Вы готовы умереть?
— Вы не имеете права! — прошипел, сникая, Пфайфель. — Это наша земля!
Евгению вдаваться с ним в дискуссии не хотелось. Он поднял автомат, направляя его на штурмовиков.
— Вот мое право! Оружие на землю!
После некоторого замешательства один из парней спустил ремень с плеча и бросил свою винтовку. За ним последовали остальные.
— Теперь вы! — скомандовал Миронов, указывая стволом на Пфайфеля.
Тот повиновался, медленно расстегнул кобуру и, достав свой вальтер, уронил его к ногам.
И тут всех, себя в том числе, удивил герр Штробель, пожилой комендант Нойдорфа, который никогда не воевал, потому что к концу Второй мировой войны был всего лишь пятиклассником. Он неожиданно отпрыгнул в сторону, выхватил пистолет и, мгновенно передернув затвор, выпалил в сторону незнакомца с автоматом.
Не ожидавший ничего подобного от этого старикашки Евгений все же успел присесть, и пуля прошла над его головой. Тут уже и он не сдержался, дал очередь из автомата над шеренгой штурмовиков. Те мгновенно попадали на землю. Упал и сам комендант, выронив пистолет и зажмурившись. В полной уверенности, что его убили.
— Всем лежать! — страшным голосом заорал Миронов. Он был сильно разозлен своим просчетом действий этого штатского дурака, а также и тем, что его вынудили стрелять.
Но вот дальше началось что-то совсем невообразимое. Лес, окружавший поляну, вдруг озарился вспышками выстрелов. Огонь велся со всех сторон и был совершенно беспорядочным и неприцельным. Это подошедшие одновременно банда Анхеля и группа капитана Митчелла, вообразив невесть что, стали разряжать магазины своих автоматов.
Миронову пришлось внести свою лепту в этот хаос, в то время как его парни, разрезав веревки, подхватили пленных и, пригибаясь, потащили по тропинке, ведущей к дороге.
Евгений, как и все, не понимал, какого черта здесь происходит? Но в задачу его группы не входило боестолкновение с кем бы то ни было. Она заключалась в освобождении пленных американских актеров и доставке их на «Глорию». Поэтому и действовали бойцы соответственно. Пока командир поддерживал неразбериху, царившую вокруг, Монастырев взвалил на плечо лишившуюся чувств Мегг Баркли, Шишов со Штефырцей, схватили под руки еще способного передвигать ноги Руфуса Трули, и все очень быстро скрылись в джунглях.