Приказ простой…
Шрифт:
— Как?
— Дирижабли, товарищ маршал. Американцы в свое время их очень широко использовали для патрулирования морской границы. Так почему бы не повторить успешный опыт? Наклепать небольших аппаратов тоже на пару человек экипажа и пусть висят в небе хоть несколько суток.
— Ну это точно уже глупости, — вмешался в разговор генерал армии Майоров. — Мы отсюда раньше уйдем. И куда нам все эти дирижабли и планеры девать?
На это Анатолий только насупился, открыл, а потом закрыл рот, вспомнив неудачный разговор с комбатом. Но все же ответил, осторожно подбирая слова:
— Пусть так, но… мы обязаны исходить из худшего варианта, товарищ генерал армии…
— Не веришь, что
— Не верю, товарищ маршал. Сами знаете историю подобных… запланированных скоротечных военных компаний и чем они в итоге оборачивались.
— Что ж, я ценю твое мужество и искренность в выражении своего мнения, лейтенант. Не побоялся нашего возможного гнева…
— Товарищ маршал… — заторопился Анатолий, поучаствовав, что время «благодушного общения» выходит. — Я прошу вас устроить на базе сводного усиленного батальона морской пехоты эксперимент с планерами и дирижаблями, и уже по его результатам… если вдруг нам все же придется задержаться в Афганистане на неопределенное время, принять окончательное решение о внедрении опыта на весь ОКСВА. Нам очень нужно постоянное наблюдение за землей с воздуха… как воздух.
— Устроим, Александр Михайлович? — после несколько затянувшейся паузы, спросил маршал, повернувшись к Майорову. — Тебе ведь со всем этим придется разбираться в первую очередь. Я если что, поддержу в Москве, переговорю с кем надо.
— Почему бы и нет, Сергей Леонидович, — чуть пожав плечами, кивнул Соколову генерал армии. — Это будет интересный опыт, а если еще и польза выйдет, то вообще прекрасно… особенно если все же застрянем здесь.
— На том и порешим.
Глава 19
Тридцатого августа на общем построении батальона полковник Овсиенко зачитал приказ о присвоении Анатолию Овсиенко очередного звания «старший лейтенант» и, что оказалось неожиданным не только для него, но и всех прочих, о награждении его орденом «Красной звезды».
— Поздравляю…
— Служу Советскому Союзу!
Как водится, пришлось проставляться, чтобы обмыть новое звание и «нашедшую героя» награду. Благо с бухлом особых проблем не имелось. Майор Новицкий, проведя несколько опытов по очистке местной кишмишевки и не удовлетворившись результатом, опять же противогазных фильтров на такое дело не напасешься, решил производить живительный продукт самостоятельно по правильной технологи, благо для этого у него имелось все необходимое, а так же возможность замаскировать самогонный агрегат среди своего хозяйства. С исходным сырьем тоже никаких проблем, местные только рады продать переспевшие плоды своих садов шурави. Получилось очень даже недурно.
— Ты чего такой смурной, Киборг? — спросил капитан Аникеев. — Звание получил, а то я признаться уже начал думать, что ты со своим характером станешь «вечным лейтенантом», да еще и награда следом прилетела… наоборот должен сиять, как начищенный пятак!
Если со званием еще туда-сюда, все сроки подошли и «зажать» производство нужны серьезные причины, то награда и правда удивляла. Впрочем, все понимали, чьих это скорее всего рук дело. Наверняка после того разговора с маршалом, быстро ставшего достоянием широкой общественности, Соколов по возвращении в Кабул поднял все данные на заинтересовавшего его лейтенанта Киборгина, посмотрел на «зарезанные» наградные, ну и дал направляющего пинка кому надо, чтобы наградные «воскресили» и со званием не затягивали.
Что до не слишком радостного настроения, то он ждал первое сентября, аж детство вспомнилось, потому как в школу он ходить не любил и «день знаний» воспринимал как дату
Увы, ни по радио, ни по газетам узнать ничего не представлялось возможным, даже «читая между строк», в чем советские граждане достигли небывалого мастерства, вычленяя истинную суть происходящего через проскакивающие крупицы проходящие через фильтр цензуры и официальную пропаганду. Но тут вообще глухо, так что неизвестно попытался ли вообще Ахмад Шах пойти на переговоры с руководством СССР о создании Северной автономии или решил этого не делать.
«Нет, он не мог не попытаться, — скорее стараясь убедить в этом самого себя, думал Анатолий Киборгин. — Он же не дурак и должен понимать все выгоды и соотносить их с негативными последствиями в случае отказа».
Впрочем, тут все зависело не от Ахмада Шаха, а от позиции руководства СССР сделавшие ставку на Бабрака Кармаля, этого алкоголика — вождя предпочитавшего не видеть, а слушать, не бывать видимым вблизи, а казаться великим издалека, не жить реальными событиями, а быть «исторической личностью», что не доверял собственной армии и потому постоянно канючившего об увеличении контингента советских войск и в итоге добившегося-таки своего.
Смогут ли засевшие в Кремле старперы правильно оценить ситуацию?
Тут сомнительно. Они получают информацию с мест и полагаются на нее. Вот только советская система породила практику всеобщего очковтирательства, когда наверх из опасения не угодить, а значит и обратить на себя гнев — дескать не справился с порученным заданием, подавалась та информация, кою там хотели услышать, все хорошо, остались лишь небольшие проблемки, но если приложить еще немного усилий, еще чуть-чуть деньжат и все будет чики-пуки, советская власть установится на всей территории Афганистана, и на ее основе принимались судьбоносные решения. И эта ложь росла как снежный ком, наслаиваясь одна на другую, и остановить это уже в какой-то момент становилось просто невозможно. Тупые людишки, что слали наверх лживые доклады, словно не понимали, что в конечном итоге этот ком лжи раздавит их самих.
Справедливости ради надо сказать, что это беда не только социализма, но и прочих «измов», только ведь всего этого просто не должно было быть в самом справедливом и правильном новом обществе. Но нет, расцвело буйным цветом.
И доклады Андропову не являлись в этом плане исключением, особенно от его человека находившегося при Кармале в качестве главного политического советника — полковника КГБ Осадчего. Сможет ли он понять это и провести независимую оценку положения дел? Как профессионал, услышав иную точку зрения, просто обязан. Но все мы люди и нам присущи слабости, что называется: и на старуху бывает проруха.
Но даже поняв реальное положение дел, сможет ли что-то изменить? Да, сейчас он глава КГБ, но это не делает его всесильным. При нем соглядатаи в ранге заместителей от других членов ЦК ограничивают ему свободу действия. Как говорят в таких случаях: все сложно.
Но надежда, что все изменится, теплилась в душе Анатолия.
Получилось или нет? Именно этот вопрос постоянно звучал в голове старшего лейтенанта, словно на закольцованной записи.
Тридцать первое августа. Анатолий уже откровенно не находил себе места, чтобы хоть немного отвлечься от хмурых мыслей, гонял своих бойцов, в том числе новичков, присланных на замену раненым и выбывшим по болезням, так что взвод снова обрел штатную численность, а то до сего момента лишь немногим превосходил отделение.