Приказано влюбить
Шрифт:
Женя очень хотел сохранить эту улыбку в памяти, чтобы увидеть во сне, но... во сне опять была война. Страх, боль, крики, кровь, взрывы и жуткий смех Хазмата-Скотобоя.
Командир боевиков хохотал, пока его дружки удерживали вопящего брыкающегося Женю железной хваткой, и...
=3. Старший лейтенант Ленара Сабитова
Доктору Артуру недавно минуло тридцать, но серьёзности его хватило бы на двух пятидесятилетних мужиков. А уж то, как носатый брюнет умел затрахать
- Повторим ещё раз, - сказал он, а Ленара глянула на часы. Пять минут первого.
За@#сь!
В час отключат горячую воду, и мыть голову опять придётся с утра. А это значит...
"Опять не высплюсь", - устало подумала она и с трудом подавила зевок.
- Феназепам вечером, - Артур говорил это уже в сто первый раз, и Ленара всерьёз уже подумывала: не перерезать ли ему глотку скальпелем?
– Лучше сразу перед сном и с осторожностью... С предельной осторожностью. Вот это...
Он показал тёмный пузырёк.
- ... три раза в день сразу после еды, хотя...
– доктор сморщил лоб.
– Лучше крошить и в еду подсыпать, а то наш друг любит всякие фокусы выкидывать.
- Какие ещё фокусы?
– без особого интереса спросила Сабитова. Думала она только о том, в какую рань завтра придётся вставать - ведь волосы ещё высушить надо, а они длинные. Погода-то не лётная, с мокрой головой и простудиться недолго.
Артур Абрамович разулыбался в привычной своей манере.
- А такие, - сказал он, поправив очки.
– Спрячет таблетку под язык, а потом выплюнет. Накопит горсть за несколько дней да проглотит все разом.
Ленара напряглась, а эскулап вздохнул:
- Неделю назад чуть Богу душу не отдал, еле откачали.
"Вот тебе и подарочек, - грустно подумала Сабитова.
– В клинике месяц с копейками, а уже успел дел натворить".
Ох, не ценишь ты меня, Николай Степанович!
- А вот это, - он продемонстрировал батарею ампул в прозрачной упаковке.
– В самом крайнем случае. В самом наикрайнейшем, потому что...
- Возможен летальный исход, - закончила за него Ленара.
– Я всё помню, Артур Абрамович.
- Можно просто Артур, - буркнул врач и отвёл глаза. Гладко выбритые щёки его зарделись.
- Хорошо, Артур, - холодно согласилась Сабитова. Плохо скрываемый интерес молодого доктора интересовал мало: хотелось спать. Спать, есть и кефиру.
– Могу я идти?
- Д-да, - сказал эскулап и кашлянул, а когда она добралась до двери кабинета, окликнул:
- Ленара Назировна...
- Да?
Всё. Это конец. Голову придётся мыть с утра. А потом сушить, укладывать и...
- Уберегите парня, - сказал Артур и глянул как-то странно. Просяще, что ли...
– Он знатно настрадался.
Можно подумать, он такой один.
- Хорошо, - Ленара изобразила дежурную улыбку номер семь.
– Что-то ещё?
- Да, - кивнул носатый брюнет и ослабил галстук,
– Думаю, это важно. Наш боец подвергся... подвергся... кхм... сексуальному насилию.
- Я знаю, - Сабитова скривила губы, как обычно делал Котов.
– Это есть в материалах дела. Спокойной ночи, Артур.
Она вышла из кабинета, спиной ощущая пристальный взгляд молодого врача.
"Ну вот, теперь ещё один мужчина считает меня бесчувственной холодной стервозиной", - мысленно усмехнулась Ленара, вытаскивая из сумочки ключи от машины.
И слава Богу...
=4. Старший сержант Евгений Тихонов
Женя проснулся совершенно сбитым с толку: он почти не помнил вчерашнего дня. В голове всё перемешалось, и отличить выкрутасы больного сознания от реальности совершенно не представлялось возможным.
Вот он ползёт по склону. В глотке сухо, язык, как наждачка, к нёбу приклеился, колени и локти до мяса стёсаны, сжатые зубы опасно хрустят... а позади... ад.
Боевики взяли след и вот-вот настигнут, а когда настигнут, сотворят такое, что смерть счастьем покажется. И вдруг, посреди всего этого дерьма возникает стройная смуглянка с глазами цвета тумана и обещает забрать его домой...
И где здесь правда? Во что поверить легче?
Уж точно не в девушку...
Хмурый медбрат с гипсом на запястье молча сунул пластиковый стакан с ненавистными пилюлями. Женя хотел было спросить, приходил ли кто к нему вчера, но вспомнил, что говорить больше не умеет. И, к тому же, он сильно подозревал, что хмурится здоровяк неспроста.
"А ведь это я ему руку сломал", - устало подумал Женя.
- Чо вылупился?
– зло рыкнул медбрат.
– Жри свои колёса, да так, чтоб я видел.
Вот она, реальность.
Пришлось послушно проглотить таблетки. Оно и к лучшему - лишние мысли в голову лезть перестанут.
А то напридумывал себе: дом, девушка...
Палата в психушке отныне и навсегда твой дом, идиот. А девушка...
О девушках теперь можно забыть. Навсегда.
Есть он не стал. Даже от булки отказался: после лекарств немилосердно мутило, того и гляди наизнанку вывернет. С трудом влив в себя стакан приторного компота из сухофруктов, Женя поплёлся обратно в палату.
Лечь. Отключиться и надеяться, что Хазмат не придёт к нему во сне.
А ведь он придёт...
На стуле рядом с койкой сидел улыбчивый доктор.
- Позавтракал?
– просиял врач.
– Как самочувствие?
Женя молча опустился на кровать. Так хотелось втащить по довольной носатой морде, но... после грёбаных препаратов, руку сжать в кулак - и то не выходило.
- Давай-ка посмотрим, что у нас с давлением.
– Эскулап вооружился тонометром, а Женя скривился, когда манжета обхватила бицепс. Голова плыла, и обшарпанная палата плясала перед глазами.