Приказано выжить!
Шрифт:
Пришла дружина и на моём хуторе стало шумно и тесно от фыркающих лошадей, гомонящих и приветствующих друг друга дружинников, быстрых сборов. Тепло попрощался со своими, и вскоре уже трясся в седле рядом с Горивоем. Рядом чёрной тенью стелился Гром, смешно прижав лопухи ушей к затылку. Здравствуй, дорога!
Уже в конце пути, подъезжая к Новогороду, спросил Горивоя, почему водным путём не пошли. Оказалось, тогда времени ушло бы раза в три больше, и пришлось бы волоком из Черёхи в Шелонь лодию перетаскивать. Или идти другими реками, что ещё дольше. Так ходят купцы, у которых груза много, а нам спешить приходится.
Вот, наконец, и Новогород. Правда, место вроде другое - в моём времени город был значительно ниже по течению Волхова. А так всё то же самое, как и в Изборске - посады, детинец, деревянные стены.
Трувор подвёл коня к терему, спрыгнул наземь и обнялся с вышедшим навстречу братом.
Передав своих коней набежавшим холопам, мы с Горивоем пошли за князем. По мне, так я лучше бы по городищу и торгу прогулялся, на верфи заглянул, о чём и сказал своему спутнику.
– Успеем ещё. Зайдём, поздороваемся. Если будем не нужны, тогда и пойдём, куда там тебе надо.
К счастью, никому мы не понадобились, князья ушли к себе, и вскоре я уже рассматривал товары на торжище, поражаясь их разнообразию и узнавая стоимость. Цены приятно удивили, всё было дешевле, чем в Плескове. Прогулялся к лодейной мастерской, где разговорился с хозяином под предлогом покупки лодии для себя. Хотя, разговорился - это громко сказано. Мастер на контакт никак не шёл, и если бы не подключившийся вовремя Горивой, который с изящной ловкостью влез в доверие к новгородцу и был настолько убедителен, что хозяин, сам того не желая, рассказал нам почти всё о своих корабликах. Конечно, мастер расписывал одни лишь достоинства, но мне и этого хватило. Распрощавшись и поблагодарив хозяина, дав напоследок обещание обязательно подумать над заказом, вышли на воздух.
– Ну что, всё узнал?
– Вывел меня из задумчивости Горивой.
– Понимаешь, у нас лучше получится. Вот сразу и задумался, как и что можно сделать, и что нужно будет для этого.
– Смущённо улыбнулся ему.
– Давай полотно на паруса посмотрим. Приценившись и осмотрев выбеленные ткани, глянув, как их сшивают, пошли назад.
– Как думаешь, когда дальше двинемся?
– Спросил своего, уже можно сказать, товарища. Хотя бы по этому путешествию.
– Через день. Завтра перегрузимся и с рассветом пойдём дальше. Грести-то умеешь?
– На простой лодке умею, а на таких и не пробовал никогда.
– Вот и научишься…
Сойдя по сходням на мостки Старой Ладоги, я уже и не знал, что тяжелее - провести неделю в седле или ворочать веслом на лодии. И то, и другое вымотало меня до потери сознания. Но, если к седлу я почти приноровился, то тяжёлое весло с непривычки показало свой буйный норов. Хорошо, что народ с пониманием отнёсся к моему неумению - все дружно советовали и показывали, как надо правильно грести. Ну, хоть какое-то развлечение я им доставил своей непутёвой греблей. Хотя, справедливости ради, никто не высказывал неудовольствия, а уж брани я вообще не слышал, даже когда весло вырывалось из рук как живое, и норовило спихнуть меня со скамьи или заехать по спине сидящему впереди дружиннику.
В крепости же всё повторилось точь в точь, как в Новогороде. Точно так же мы погуляли по городищу, прошлись по торгу, на котором сегодня, по словам купцов, было совсем мало народу.
А вот вечером за мной пришли…
Помирать - так с музыкой! Отмахнувшись от поторапливающего меня Горивоя - мол, негоже заставлять князей ждать, переоделся в чистую одежду, оставил все свои железки, за исключением поясного ножа, и с гордо поднятой головой (шутка), отправился за безопасником. Сбоку пристроился Гром.
Отослав стражу и оставив у дверей моего спутника в компании собаки, поплотнее прикрыв двери, Трувор приказал мне расказывать всё с самого начала. Ну, раз пошли такие пляски, то, испросив разрешения, проверил, нет ли кого за окном, заработав удивлённо-уважительные взгляды. Подобраться к окну довольно проблематично, если только на верёвке сверху спуститься, но это мы сразу услышим. На всякий случай запустил в комнату Грома, так надёжнее. У него и слух и нюх не чета нашим. Синеус хотел было возмутиться, но Трувор его остановил, внимательно наблюдая за моими приготовлениями.
Начал рассказывать свой “сон”, внимательно отслеживая реакцию обоих на моё повествование. И если хмурый Трувор всё это время просидел спокойно, то Синеус, наоборот - то краснел, то хватался за меч. В общем, нормальная реакция выдержанного человека - голову сразу не срубил, и хорошо.
Закончив рассказ, замолчал. Молчали и князья. Наконец, первым прокашлялся Трувор. Всё-таки слышал мой рассказ уже не в первый раз и успел его, хоть немного, переварить.
– Был в Новогороде, разговаривал с Рюриком. Вроде всё, как всегда, но вот бояре его посматривают нехорошо, когда думают, что я их не вижу. Завтра хочу с волхвами поговорить. Ты, брат, со мной пойдёшь? Или…
А усы у Синеуса и впрямь знатные, вон как на палец их накручивает:
– Вместе поедем. Всё сам хочу услышать. Возьмём твоих дружинников и хватит. Пораньше только выедем, чтобы меньше людей нас видело. Хотя, слух всё равно пойдёт.
– Можно сказать, что поедем у богов расположения и разрешения на новое дело просить, мол, будем в Плескове лодии морские делать, да через варяжское море ходить, торговлю налаживать. Дома будем каменные ставить, вот и хотим спросить, угодно ли всё это богам?
– Влез я с подсказкой.
– Можно слух распустить, скажу Горивою.
– Кивнул, соглашаясь, Трувор.
– Но, смотри, если волхвы скажут, что соврал, там же на кол и сядешь.
– Буркнул Синеус.
Вот это здорово, это по нашему. А вдруг мне там не поверят или не поймут?
Затемно выехали из ворот крепости, до полудня пробирались через завалы бурелома, ручьи и овраги. Наконец, спешились, и дальше пошли вчетвером след в след по еле заметной тропке. Если бы не походил в своё время по тайге, нипочём бы её не заметил. А так обратил внимание на небольшие просветы в кустах, вытертую местами траву, чуть другого цвета кору корней на тропе. Да и собака указывала верный путь.