ПРИКЛЮЧЕНИЕ БОРИСКИ И ЕГО ДРУЗЕЙ.
Шрифт:
– Вот ты где! – закричал Ёкало-Мокало. – Не уйдешь! – кричал он, гоняясь за Бориской и размахивая палкой.
Бориска припустил от него изо всех сил.
– Не уйдешь!.. – кричал Ёкало-Мокало. – Догоню!.. Но Бориска бежал так, что догнать его было трудно. Ёкало-Мокало понял это и остановился. Долго он еще кричал и ругался, бессильно злобствуя.
– Вот видишь, какие гады, – обратился Ёкало-Мокало к случайному прохожему, – все ранетки норовят оборвать!
Прохожий глянул на него и ничего не ответил. Но этого Бориска уже не
– …А, явился не запылился! – встретила мама Бориску, когда он не вошел, а ввалился в коридор. – Ну рассказывай, где ты пропадал больше двух часов?
– На улице играл, – как можно беспечнее ответил Бориска. – За новой девятиэтажкой.
– Неправда, – сказала мама. – Я все вокруг осмотрела. Не было тебя нигде.
– А где мои часы? – спросил, входя, папа. Бориска пожал плечами.
– Угу, – сказал папа и взял Бориску за ухо. – Пойдем, – потянул он его, – сейчас я тебе их покажу.
И подвел Бориску к полке с книгами.
– Твоя работа? – спросил он, вынув несколько книг. В образовавшемся отверстии поблескивали часы.
– Папа… – просительно промямлил Бориска. Вздохнув, папа взял часы и уже не за ухо, а за плечо повел Бориску в большую комнату.
– Садись, – сказал он ему и показал на кресло. Бориска сел.
Прямо перед Бориской висели на стенке часы. Они покачивали степенным желтым маятником, а их стрелки как сошлись на цифре шесть, так и не хотели расходиться. Бориска смотрел и никак не мог понять, какое время они показывают.
– Что ж ты, брат… – сказал, наконец, папа. – В прятки начинаешь играть с нами?
– Да я нечаянно смахнул их! – воскликнул он, и в его голосе зазвучало отчаяние. – Они упали и остановились. Я хотел их починить, ковырнул гвоздиком, а колесико взяло и отскочило. Неужели ты не поймешь?..
– Я все понимаю, – сказал папа. – Не за то, что так получилось, сержусь на тебя. Ты обманул, вот что главное!
– Я больше не буду, – сказал Бориска. – Честное слово. Не веришь? Я даже клятву придумал!
– Я тебе верю и без клятв.
Бориска пообещал всегда говорить правду.
– Хорошо, – сказал папа, – верю. Хочу, чтобы и ты помнил: мы с мамой всегда поймем тебя.
– Его обещания на один день! – крикнула из соседней комнаты мама. – Совсем от рук отбился… И вообще… Сорока трещит без конца, Бук скорлупки разбрасывает по всей квартире. Я скоро с ума сойду!
– Мама… – умоляюще попросил Бориска.
– А ну вас! – сказала мама и ушла на кухню.
Бориска знал, что, разволновавшись, мама может иногда под горячую руку сказать что-то и слишком резкое. Знал он и другое: через несколько минут она остывает, чувствует себя неловко и сама готова попросить прощения за излишнюю резкость. Но Бук и Сорока этого не знали!
Когда через некоторое время мама с обычной приветливостью позвала всех ужинать, Бориска с папой сели за стол, а Бук и Сорока не шевельнулись.
– Вы что, гости дорогие, особого приглашения ждете? – задетая их молчанием, спросила мама.
Бук произнес что-то, но мама ничего не поняла.
– Почему я ничего не понимаю? – растерянно обратилась она к Бориске.
Бориска промолчал, а папа сказал:
– По-моему, все понятно. Бук говорит как обычно. Он ответил: «Какие же мы дорогие гости, если мешаем, если из-за нас можно сойти с ума?..»
Мама вдруг покраснела, залилась ярким-преярким румянцем. И тогда Бориска сказал ей:
– Помнишь, после того как мы выручили Бука, он объяснил: звери и птицы разговаривают только с теми, кто им нравится. Только эти люди их понимают. Ты перестала нравиться Буку, поэтому перестала и понимать его.
– О господи! – сказала мама. – Да у меня и в мыслях не было их обидеть. Объясни им, Бориска, пусть они простят меня.
– Значит, мы по-настоящему дорогие гости для вас? – недоверчиво спросила Сорока.
– Ну, конечно! – ответила мама, обрадованная тем, что поняла вопрос.
Бук и Сорока переглянулись. Потом заняли свои места на столе.
Бук развязал мешочек с кедровыми орехами, а Сорока принялась склевывать с тарелки жареную рыбу.
Через несколько минут она уже развеселилась и сказала маме:
– Вкусно, очень вкусно приготовлено. Ваша рыба намного сочнее и ароматнее тех пескарей, которых я находила на речном берегу.
– Дай-ка попробовать, – попросил Бук.
Он откусил маленький кусочек, не торопясь, пожевал его, проглотил.
– Действительно, – подтвердил он, – вкуснее такой рыбы редко что бывает.
Бориска засмеялся. Улыбнулись и мама с папой. Всем стало ясно, что обида забыта.
– Положить тебе рыбы? – спросила мама.
– Нет, нет, – загородился лапкой Бук. – Орехи все-таки вкуснее самой замечательной рыбы…
– Слушай, Бориска, – сказал папа, – может, тебе нужна моя помощь для спасения Машеньки?
– Да, – подумав, ответил Бориска. – Нам понадобится твоя помощь. Сегодня я понял это. Только я еще не знаю, какой она должна быть. Как только пойму – сразу скажу.
– …Тебе здорово попало, – пожалела Бориску Сорока, когда после ужина друзья остались одни.- Как папа взял тебя за ухо, я сразу поняла, что тебе о-го-го как попадет! Но мы с Буком не виноваты. Твой папа подошел к полке за книгой и сам увидел часы. Ты плохо их спрятал.
– Да, – сказал Бук, – так и было. Ты очень плохо спрятал часы. Стоило взять с полки книгу, и они оказались на виду.
– Лучше бы я их вовсе не прятал! – с досадой сказал Бориска.