ПРИКЛЮЧЕНИЕ БОРИСКИ И ЕГО ДРУЗЕЙ.
Шрифт:
– Это Бориска, – сказал Бук. – Между прочим, ты могла бы и не продираться сквозь кусты, а прилететь. Наверное, все новости, которые несла на хвосте, порастеряла в чаще?
– Над лесом кружит ястреб. Он заметил меня, и потому пришлось прятаться. Но я ни одной новости не потеряла, ни одного словечка не забыла! – протараторила Сорока и перепрыгнула на другую ветку. – Рассказать?
– Ну, если у тебя есть время… – сказал Бук.
– Если тебе хочется… – сказала Машенька.
– Если новости интересные… – сказал
– Ой! – зажмурилась Сорока. – Интересные-преинтересные. Таких интересных давно не было. И все – самые свежие.
– Рассказывай поскорее, – сказал Бук, – а то мы уйдем. Надо помочь Бориске найти место, где росла рябина с пушистыми цветами, и поляну, на которой ночует солнце.
– Это мы сделаем все вместе, – сказала Сорока. – Я тоже хочу помочь такому славному мальчику. Но подождите, послушайте очень важную новость. В городе, оказывается, есть общество охраны природы. Так сказал деревенский громкоговоритель с крыши клуба, когда я там приводила в порядок свои перышки.
– Когда я вернусь домой, – заявил Бориска, – обязательно попрошу папу написать в общество охраны… И еще – в газету. Может, если не общество охраны, то хоть она сумеет уберечь Машеньку от собак и охотников…
– Спасибо, – поблагодарила Машенька. – Ты настоящий друг!
– Бориске лучше знать, как правильнее сделать, – сказал Бук. – Он все-таки – человек. А мне почему-то казалось, что газеты служат для того, чтобы люди заворачивали в них огурцы или хлеб с маслом, когда идут в лес. Но поскольку я не умею читать, то, возможно, и ошибаюсь… Все же у меня есть предложение: выкопать на тропинке глубокую яму. И замаскировать ее. Чтобы охотники шли, шли и незаметно свалились в яму. А Машенька может носить с собой бревно и по нему переходить через западню.
– Толково, очень толково придумано! – воскликнула Сорока и почесала коготком клюв.
– У тебя, Бук, стоящая голова, – сказал Бориска. – Придумка твоя – во! – и Бориска показал Буку свой маленький большой палец.
ДВАДЦАТЬ ДВЕ ЗАНОЗЫ, ОДНА ЯМА И ОДНО СТИХОТВОРЕНИЕ.
Солнце стало слишком усердно греть, и Бориска снял сначала курточку, а потом и рубашку. Так удобнее было работать. Копая обломком высохшего сучка, Бориска то и дело косился на мускулы рук – ему казалось, что с каждым копком они увеличиваются.
Наконец, когда пот ежеминутно стал заползать в глаза, Бориска вздохнул – тяжело и глубоко, как подобает много поработавшему человеку. А вздохнув, уселся на влажную кочку и принялся вытаскивать из ладоней занозы.
– Одна… Две… Три… Четыре… – считал он, складывая их в кучку.
– Какой ты нежный, – сказала Машенька, не прекращая работы.
– Ты, наверное, отвык от тяжелого труда? – спросил Бук. Он рыл передними лапами, все время совал мордочку в ямку, и поэтому его мордочка
– Машеньку никакие занозы не берут, – обидчиво ответил Бориска. – Если бы не занозы, я целый день мог бы копать без остановки. Я нисколько не устал, просто вынужден остановиться. К тому же, много ли накопаешь обломком какого-то дурацкого сучка. Вот была бы острая лопата!
– Это точно, – сказала подлетевшая Сорока. Она занималась подноской веток, необходимых для маскировки западни. – Ты совершенно прав, – уточнила она, оглядывая, много ли натаскала.
– Лопатой копать можно гораздо быстрее. А еще лучше – экскаватором. Он копает так быстро, что и оглянуться не успеешь, как все бывает сделано.
– В болоте экскаватор утонул бы, – возразил Бук, прекращая работу и усаживаясь на горке вырытого торфа. – И потом, где его взять? За просто так и он ведь не приедет копать западню. С ним надо договариваться. А кто из нас сможет договориться с экскаватором?
– Бориска сможет, – сказала Сорока. – А если экскаватор завязнет, тогда надо будет договориться с трактором, чтобы он вытащил его.
– Ох! – сказала Машенька. – Мы, наверное, никогда не выкопаем глубокой ямы.
– Выкопаем, выкопаем, – обнадежила Сорока. – Вот натаскаю побольше веток… Только сначала надо сочинить стихотворение, которое помогло бы нам работать. Воодушевляло бы нас.
– И веселило, – поддержал Бук.
– И чтоб охотники, услышав или прочитав его, могли моментально испугаться, – сказал Бориска. – Тогда они никогда больше не сунутся в лес.
– Вот именно, – сказала Сорока. – Странно, что мы не додумались до этого раньше.
– Значит, сочиняем? – спросил Бук.
– Сочиняем! – сказал Бориска.
– Разумеется, – сказала Сорока.
– Ох! – сказала Машенька. – Ничего у нас не получится.
– Все у нас получится, – сказала Сорока. – Мы не хуже других!
И друзья уселись вокруг недорытой ямы, уставились на ее дно – чтобы почувствовать наибольшее вдохновение и лучше представить то, о чем должны сложиться стихи.
– Придумала! Я первая придумала начало стихотворения! – крикнула Сорока.
– Что придумала? – спросил Бук.
– Я придумала так. – Сорока вспорхнула на высокую ветку и прострекотала оттуда:
Бойся нас, охотник злой, – Час настал последний твой!– Здорово! – сказала Машенька. – Сорока придумала по-настоящему пугающие строчки.
– Нет, – сказал Бук, – эти строчки надо выкинуть. Мы не злодеи.
– А у меня начало не придумывается, – сказал Бориска.- Зато придумались две строчки для припева. На тот случай, если наше стихотворение сможет стать песней. – И Бориска нараспев прочитал: