Приключения 1990
Шрифт:
Он опустил руку и аккуратно бросил пистолет к ногам Скороходова. Только теперь Скороходов смог по-настоящему разглядеть угрюмое и решительное лицо парня.
— А-а! — коротко и пронзительно крикнула Вероника, оттолкнула Скороходова и бросилась к раненому. — А-а! Игорь!
Вбежавшие милиционеры схватили парня за руки.
— Надо было наручники взять, — с досадой сказал один.
Парень повернул голову и взглянул на Скороходова.
— Не надо наручников, — попросил он. — Никуда я не денусь.
— Отпустите
— Этот, — парень взглядом показал на одно из тел, — стрелял в них и в меня. Но я успел... Врач... — он мучительно трудно сглотнул комок в горле. — Нужен врач.
Один из милиционеров подошел к раненому, посмотрел и вернулся на прежнее место.
— Нельзя его везти, — негромко проговорил он. — Пуля в живот, крови вытекло совсем немного. Не довезем. Сюда «скорую» надо вызывать.
— Вы с девушкой останетесь здесь, — распорядился Скороходов, — мы на станции вызовем «скорую помощь» и оперативную группу. А вы, — он повернулся к парню, — поедете с нами.
Тот послушно кивнул головой, сделал шаг и остановился, будто о чем-то вспомнив.
— Там, в чулане, двое, — он указал на маленькую дверь в стене.
У Скороходова упало сердце.
— Они живы?
Парень непонимающе взглянул на него, потом слабо улыбнулся.
— Мы их просто связали. Это из той же шайки. Цепные псы...
Пока они ехали на станцию, пока милиционер-водитель бегал вызывать врачей и оперативников, парень неподвижно и молча сидел, втиснувшись в угол кабины. Скороходов тоже молчал. Но когда машина вырулила на шоссе, парень шевельнулся и повернул лицо к Скороходову.
— Ты считаешь меня преступником?
Скороходов поглядел на него и ничего не ответил.
— Скажи! — потребовал парень.
— Да.
— Ты не прав, — с неожиданной яростью сказал парень. — Ты же ничего не знаешь! Я врага убил, ты понял? Если бы не я, так он меня, рано или поздно. По-другому не бывает!
— Ты убил человека.
— Где тебе понять, — с тоской проговорил парень. — Что ты вообще можешь знать! Вы там алкашей по улицам собираете, а здесь — убийцы, волки. Живут, жируют. Я убийцу наказал. Сами бы вы никогда его не взяли. Это ты понимаешь?
— Нет, — сказал Скороходов, — ты человека убил.
— Все из-за вас! — распаленно твердил парень. — Все здесь продано на корню! Всю страну готовы с молотка пустить.
— Ты кто? — не сдержавшись, крикнул Скороходов. — Судья? Кто тебе давал право?
— А ты где был? Почему же ты его прежде не взял, как меня сейчас? Он ведь тоже убил человека!
— Он никого не убивал.
— Я в курсе, — отмахнулся парень. — Не он сам. По его приказу убили. И, может быть, уже не первого. Ты хоть немного представляешь, что это была за тварь?
— Я-то
В расширенных глазах парня непонимание, недоверие сменялось ужасом.
— Врешь!
— Я не вру, — Скороходов покачал головой. — В том-то и дело. А вы тут такое натворили...
— Не верю, — скрипнул парень зубами. — Кто? Кто убил Литвинца?
— Конкуренты. Валютчики. Литвинец не поладил с ними. А Варфоломеев тут ни при чем. У него сфера совсем другая. Вот так!
— Нет! — сказал парень, — Врешь! Неправда...
Он уронил голову и надолго замолчал.
— Вы их задержали? — спросил он через какое-то время.
Скороходов подумал.
— Сейчас, наверное, уже задержали.
— Что же теперь?
— А как ты думаешь? — сурово сказал Скороходов.
И все же он не мог избавиться от непонятного, неуместного чувства жалости.
— Тюрьма?
Скороходов промолчал.
— Я защищался... я всю страну защищал от таких... Эх, брат, ничего ты в жизни ни видел, — с тоской произнес парень.
— Ты ворвался в чужой дом. Ты убил советского гражданина. Кто тебе дал право его судить? Выносить приговор? Нет, ты даже не палач, ты — убийца.
— Не поймешь ты меня, — упрямо сказал парень.
— Не пойму, — ответил Скороходов.
Парень задумчиво смотрел в окно.
— Нельзя мне в тюрьму, — проговорил он, будто сам себе.
Слушавший до того разговор молча, шофер не выдержал:
— А ты как хотел? Раньше, стало быть, думать надо было. Если каждый станет так рассуждать: этого убить, того прибить!
Парень не обратил внимания на его слова.
— Нельзя мне в тюрьму, — повторил он, — не поймут меня братишки.
«Уазик» замедлил ход. Машина въезжала на высокую и длинную эстакаду, проходившую над железной дорогой. Впереди, у противоположного спуска, дорожники расковыряли покрытие, и скопившиеся на эстакаде машины медленно проезжали по узкой полоске сохранившегося асфальта. Длинная сплошная колонна то и дело останавливалась, затем снова трогалась, окутанная сизым дымом, проползая по нескольку метров.
— Так и до вечера в тюрьму не доберемся, как думаешь?
Вопрос парня прозвучал почти весело, и потом Скороходов много раз ругал себя, что не обратил внимания, не понял причины этой внезапной перемены настроения задержанного.
А парень пытался выглянуть в окно, но с той стороны «уазик» запирался наглухо, и стекло не опускалось — сюда всегда сажали задержанных.
— Чего там такое? — с досадой сказал парень, вертя головой и придвигаясь вплотную к Скороходову. Колонна остановилась в очередной раз.