Чтение онлайн

на главную

Жанры

Шрифт:

Было ли происшествие на лестничной площадке случайностью в полном смысле этого слова?

В деле среди показаний Геннадия Зиновьевича есть очень настораживающая фраза: «Ученики в основном меня боялись... У меня были свои правила воспитания».

Что же это за правила? В чем они состоят? Не станем ехидствовать, может быть, человек разработал какую-то свою систему воспитания? Во время нашей довольно продолжительной беседы Геннадий Зиновьевич охотно пояснил свою мысль.

— Прежде всего, — сказал он, — у ученика должен быть страх перед учителем. Он должен бояться учителя. Потом, со временем, страх переходит в уважение, преклонение. И только на следующем этапе начинается перевоспитание,

перековка.

Вот такие дела. Выходит, что учитель математики действовал по системе. Но система эта придумана не им, она осмеяна, забракована и запрещена как вредная, как система, подавляющая личность, создающая лживые, трусливые, угодливые характеры. Правда, она несколько облегчает работу педагога, поскольку раздавленные страхом ученики не озоруют, чинно стоят вдоль стен коридора на переменке, чинно заходят в класс после звонка. А кроме того, не надо добиваться какого-то там контакта с учениками, завоевывать какой-то авторитет. Сказал — и баста.

«С болью видишь, — писал В. А. Сухомлинский, — как даже у знающих свой предмет учителей воспитание иногда превращается в ожесточенную войну только потому, что никакие духовные нити не связывают педагога и учеников».

Судя по некоторым документам уголовного дела, Геннадий Зиновьевич начал внедрять свою систему еще пятнадцать лет назад, в самом начале педагогической деятельности. В деле подшита копия приказа, в котором Энгельсону объявлялся строгий выговор с занесением в личное дело за избиение ученика. Тогда тоже мальчишка после удара, пролетев несколько метров, распахнул своим телом дверь класса и вывалился в коридор.

Однажды на школьной сцене поставили интермедию такого примерно содержания. За партой сидел ученик, склонившись над тетрадью. Входит учитель.

— Убрать Квазимодо! — приказывает учитель и, подскочив к ученику, упершись коленкой в его лопатки, начинает выправлять осанку.

— Энгельсон! — обрадованно кричат в зале, узнавая знакомые повадки.

Конечно, интермедия — всего лишь интермедия, здесь допустимы преувеличения, гротеск. Но возникновение самой темы, ее воплощение, восприятие говорят о многом.

Известен в школе еще один педагогический прием Геннадия Зиновьевича. Когда вызванный к доске ученик не может ответить урок, то не исключено, учитель предложит ему спеть что-либо на потеху всему классу. А в заключение представления ставит многострадальцу тройку.

Необычно. Раскованно. Кое-кому нравится. В классе оживление, смешки, реплики. Некоторые смотрят на учителя чуть ли не с восторгом — это же надо, такое отмочить! А рассказов-то, рассказов сколько!

Но эффект неожиданности проходит, и возникает настороженность. Да, привнесение в преподавание математики эстрадных элементов — новое слово. Возможно, этот метод что-то дает. Во всяком случае, ученики не скучают. Но отыскать, увидеть здесь уважение к ученику, предмету, согласитесь, трудно. Как невозможно разглядеть в этом нововведении искреннюю заботу об успеваемости, озабоченность отстающим. Вот пренебрежение есть. И доля жестокости тоже есть — ведь над парнем смеется весь класс. Когда он оправится от этого удара, какие методы изберет, чтобы снова завоевать уважение одноклассников и одноклассниц? А может, и пытаться не будет? Замкнется, уйдет в себя? Останется в характере робость, неверие в себя, боязнь осрамиться... Геннадий Зиновьевич — натура творческая, энергичная, он на достигнутом не останавливается. В классе, где был классным руководителем, он назначит своим помощником самого крупного, самого сильного парня — Валерия. В школьной характеристике о Валерии говорится: «Мало читает, плохо успевает, ленив, грубит учителям, матери, товарищам, курит, в седьмой и восьмой классы переводился условно».

Такого вот

помощника выбрал себе Энгельсон. Но зачем понадобился Геннадию Зиновьевичу помощник? Время от времени на пару с Валерой учитель затаскивал к себе в лаборантскую, ту самую «каморку Энгельсона», очередного нарушителя школьной дисциплины. Зачем? Здесь, наверное, лучше всего точно воспроизвести фразу из уголовного дела: «Энгельсон надевал длинные белые перчатки и демонстрировал готовность к избиению».

Нет. До избиения дело не доходило. Но надо учесть, что мальчишки тоже, очевидно, ходили на фильмы, где люди в белых перчатках «демонстрировали готовность к избиению». Были слезы, просьбы покаяния, заверения больше не курить, не бегать по коридору, не опаздывать на уроки. Это был показатель того, что ученик «созрел» для следующей стадии — ему предлагалось писать расписку такого примерно содержания: «В случае повторения нарушения я допускаю применение ко мне любых мер физического воздействия». Были и варианты расписок: «Допускаю применение антипедагогических мер воздействия». Поскольку расписки оставались у Энгельсона, подлинники их не сохранились.

Так Энгельсон осуществлял первую стадию разработанного им воспитательного процесса. На следующей стадии, по идее, должно было наступить преклонение перед ним, но здесь не все шло гладко. Как оказалось, страха добиться было гораздо легче, нежели уважения, а тем более преклонения. Надо заметить, что Геннадий Зиновьевич по этому поводу не больно убивался — не получается, и не надо. Ему вполне доставало и страха.

Следователь задал Виктору Тоболичу вопрос:

— Как ты понимал слова об антипедагогических мерах воздействия, когда писал расписку?

— Я понимал, что меня изобьют, — сказал ученик.

Давайте отвлечемся на минуту, чтобы вспомнить вашего школьного учителя, с которым вы расстались, к примеру, пять или двадцать пять лет назад. Вот, допустим, пригласил он вас к себе в кабинет, запер дверь, нахмурился, лицо нехорошее сделал и начал надевать белые перчатки, показывая пресловутую готовность «по Энгельсону». Ваша реакция? Уверен: можно удивиться, рассмеяться, выразить, так сказать, недоумение... Но плач, слезы, просьбы, клятвы, мольбы! Какая же должна быть среди учеников репутация у Геннадия Зиновьевича, чтобы эту очередную его интермедию с белыми перчатками из серии «черного юмора» воспринимать всерьез!

Валерий, первый помощник педагога, сказал на следствии:

— Я являюсь личным помощником Энгельсона. Он действительно берет расписки у ребят. Брал, например, у Панасенко, Тренина, Нечаева, Тоболича, Парфеновича... вместе со мной он заводил этих учеников в свою каморку, там у него были белые перчатки, которые он надевал и угрожал избиением. Говорил «врежу», если будете баловаться. Говорил, что Тоболича бить не стоит, «потому что он маленький, может «подохнуть», а вот Нечаева — надо бы.

Саша Нечаев сказал:

— Он надел белые перчатки и сказал, что Тоболича бить не будет, потому что тот сразу подохнет, вот мне он подкинет. Он говорил, что после первого удара я потеряю сознание, потом он меня откачает и нанесет второй удар...

Здесь надо пояснить, что далеко не всегда дело ограничивалось «демонстрацией силы». Многочисленные показания свидетелей и потерпевших не оставляют на этот счет никаких сомнений и неясностей. Свою постоянную готовность к избиению Геннадий Зиновьевич не один раз доказывал и на уроках, и в коридоре, и в школьном туалете. И происходил совершенно естественный процесс — постепенно Энгельсон терял грань допустимого, давать волю рукам становилось все легче, проще, это переставало быть чем-то чрезвычайным, входило в ежедневную практику обучения и воспитания, становилось будничным.

Поделиться:
Популярные книги

Цеховик. Книга 1. Отрицание

Ромов Дмитрий
1. Цеховик
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.75
рейтинг книги
Цеховик. Книга 1. Отрицание

Безымянный раб [Другая редакция]

Зыков Виталий Валерьевич
1. Дорога домой
Фантастика:
боевая фантастика
9.41
рейтинг книги
Безымянный раб [Другая редакция]

Игрок, забравшийся на вершину. Том 8

Михалек Дмитрий Владимирович
8. Игрок, забравшийся на вершину
Фантастика:
фэнтези
рпг
5.00
рейтинг книги
Игрок, забравшийся на вершину. Том 8

Сумеречный Стрелок 2

Карелин Сергей Витальевич
2. Сумеречный стрелок
Фантастика:
городское фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Сумеречный Стрелок 2

Диверсант

Вайс Александр
2. Фронтир
Фантастика:
боевая фантастика
космическая фантастика
5.00
рейтинг книги
Диверсант

Приручитель женщин-монстров. Том 2

Дорничев Дмитрий
2. Покемоны? Какие покемоны?
Фантастика:
юмористическое фэнтези
аниме
5.00
рейтинг книги
Приручитель женщин-монстров. Том 2

Приручитель женщин-монстров. Том 4

Дорничев Дмитрий
4. Покемоны? Какие покемоны?
Фантастика:
юмористическое фэнтези
аниме
5.00
рейтинг книги
Приручитель женщин-монстров. Том 4

Путь (2 книга - 6 книга)

Игнатов Михаил Павлович
Путь
Фантастика:
фэнтези
6.40
рейтинг книги
Путь (2 книга - 6 книга)

Эксперимент

Юнина Наталья
Любовные романы:
современные любовные романы
4.00
рейтинг книги
Эксперимент

Начальник милиции

Дамиров Рафаэль
1. Начальник милиции
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Начальник милиции

Ты нас предал

Безрукова Елена
1. Измены. Кантемировы
Любовные романы:
современные любовные романы
5.00
рейтинг книги
Ты нас предал

Восход. Солнцев. Книга VII

Скабер Артемий
7. Голос Бога
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Восход. Солнцев. Книга VII

Идеальный мир для Лекаря 20

Сапфир Олег
20. Лекарь
Фантастика:
фэнтези
юмористическое фэнтези
аниме
5.00
рейтинг книги
Идеальный мир для Лекаря 20

Тринадцатый

NikL
1. Видящий смерть
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
6.80
рейтинг книги
Тринадцатый