Приключения-78

Сборник

— Вот мои документы, — он показал удостоверение. — Понимаете, у одной девушки большие неприятности, а она знала Григория Семеновича. Вот и хотелось бы поговорить с ним.

— Ах, вот оно что, — Татлина медленно поднялась со стула. Слова Демина всколыхнули в ней что-то болезненно уязвимое. — Так говорите, у вашей девушки неприятности? И вы сразу к Григорию Семеновичу? Так? Помогите, Григорий Семенович, у моей девушки неприятности! Да?

— Я вовсе не хотел сказать, что речь идет о моей девушке...

Но Татлина его не слышала.

— Вот так всегда, — проговорила она, подняв голову к потолку и закрыв глаза, словно бы взывая к высшим силам, к высшей справедливости. — Вот так всегда! — четко повторила она, и Демин увидел, что на него в упор смотрят два маленьких, горящих ненавистью глаза. — Вот так всегда! — в третий раз повторила Татлина. — Когда у кого-то неприятности, все бегут к Григорию Семеновичу! А когда неприятности у Григория Семеновича, все бегут от него как от заразы! Вот вы! У какой-то девушки неприятности, а вы уж поскорее к Григорию Семеновичу! И правильно! Все так делали. И никто не уходил из этого дома не утешившись, никто не уходил без помощи!

— За что же все-таки арестовали вашего сына?

— А! — Татлина досадливо махнула рукой. — За валюту замели!

— Валюта? — переспросил Демин, сразу вспомнив синий прямоугольничек итальянской лиры, который выпал из книжки Селивановой, и отметил про себя, что Татлина не чурается жаргонных словечек и знает, очевидно, не только это «замели».

— А! — еще более досадливо бросила рукой Татлина. — Попросила его одна, прости господи, дама продать несколько долларов, потому что ей, видите ли, кушать нечего! Представляете себе даму, которая продает доллары, потому что ей нечего кушать! — Татлина презрительно хмыкнула. — И он согласился. А теперь, когда она уже имеет что кушать, имеет на чем спать и с кем спать, хотя в этом у нее никогда недостатка не было, он сидит на Бутырке и размачивает сухари в железной кружке!

— А эту женщину тоже задержали?

— Не смешите меня! — поморщилась Татлина. — Ведь он из порядочности не решается даже назвать ее. Она доверилась ему, и он не хочет обмануть ее доверие. Скажите, разве он не святой человек?

— А кто эта женщина? — наивно спросил Демин. Он даже не надеялся на успех, прекрасно понимая, что все сказанное «прокручено» не один раз, не одному слушателю, и, ясно же, толстуха не так проста, как хочет показаться. И действительно, поняв, что сболтнула лишнее, Татлина сразу замкнулась, подобралась, недобро глянула на Демина и промолчала. Сделала вид, что вообще не слышала его вопроса. — Ведь так нельзя, — продолжал Демин. — Насколько я понимаю, ваш сын может получить пять лет, во всяком случае, это не исключено.

— Пять?! — ужаснулась Татлина.

— Да. Если его действительно задержали с валютой. И конфискация имущества не исключена.

Демин с удовлетворением отметил, как метнулся по опустевшей квартире взгляд Татлиной. Она словно бы еще раз проверила — не забыла ли чего, не оставила ли впопыхах.

— А эта женщина... — начал было Демин, но Татлина перебила его.

— Да не знаю я ее, господи ты боже мой! — Она в досаде грохнула кулаком по столу и тут же этим кулаком подперла щеку. — Если бы знала, за шиворот приволокла бы эту дрянь и без расписки сдала бы первому милиционеру! Тьфу! — Она плюнула на пол, не в силах сдержать презрения к неизвестной даме.

Знает, подумал Демин. Прекрасно знает. И не выдаст. Будет молчать. И ее можно понять. Видно, уже побегала по юристам, консультантам. Знает, что второй участник может только усугубить вину Гриши — групповщинкой запахнет. Ха, да ведь она и диван куда-то свезла! На чем же она, бедолага, спит? Никак на раскладушке? Ну-ну...

Демин поднялся.

— Прошу простить меня за беспокойство... Я не знал, что ваш сын задержан. Я, очевидно, его увижу... Может быть, передать что?

Татлина резко повернулась к Демину и в упор, испытующе посмотрела на него.

— Скажите Грише... Скажите ему, чтоб он не беспокоился. У меня все в порядке. Пусть не волнуется. Пусть ведет себя так, как подсказывает ему его совесть.

Демин мог поклясться, что в голосе ее явственно прозвучала ирония. Ну что ж, и на том спасибо, подумал он. Хорошо хотя бы то, что она упомянула ту женщину. Глядишь, и я полезным окажусь своему коллеге.

Татлина проводила его в прихожую и, не скрывая облегчения, плотно закрыла дверь.

Несмотря на обеденное время, начальник следственного отделения Рожнов был на месте. Обычно обедать он никогда не ходил, довольствуясь бутербродами с домашними котлетами и чаем, который заваривал здесь же, у себя в кабинете. Демин застал своего начальника в чисто купеческой позе — тот прихлебывал чай из блюдца, поднятого высоко, к самому лицу. Чай Рожнов пил с сахаром вприкуску, раздобывая где-то головки рафинада.

— Садись, Валя, вместе чаевничать будем, — Рожнова разморило, и он больше обычного был красен и доброжелателен.

— Может, у тебя и котлета осталась? — спросил Демин, садясь к батарее.

— Котлета? — Рожнов помолчал, прихлебывая чай, вздохнул. — Ладно, отдам тебе котлету. Я ее на вечер берег, но тебе отдам. Чувствую — заслужил ты сегодня котлету. А?

— Не исключено, — усмехнулся Демин.

— Смотри, оправдай мое доверие, окупи мои жертвы, — Рожнов развернул целлофановый пакет и вынул из него громадную, в ладонь величиной котлету. — Лопай. И рассказывай.

— Валютой запахло, Иван Константинович.

— Ишь ты! — глаза Рожнова сверкнули любопытством. — Наш пострел везде поспел, да? Ну хорошо, а что девушка? Сама? Или кто посодействовал?

— И то и другое, если я не ошибаюсь. Выпрыгнула сама, но и не без содействия.

— Не понял.

— Косвенное содействие. Мне так кажется. Кроме соседей, в квартире никого не было. Дверь в ее комнату заперта изнутри. Взламывать ребятам пришлось. Уйти через окно невозможно — совершенно отвесная стена. В квартире, кроме нее, — бабуля и два брата-акробата. Вечером все было нормально. Чай с вареньем, мирный разговор с соседкой, а где-то в час ночи телефонный звонок. Если верить показаниям, кто-то чего-то от Селивановой хотел, к чему-то склонял, она отказывалась, ей грозили... Такой вот разговор был. Дальше все просто. Бессонная ночь, стакан виски под утро и головой вниз в распахнутое окно. Очень эмоциональная девушка была, видно, эта Селиванова.

— Так, — крякнул Рожнов, отставляя стакан в сторону. Он смахнул крошки со стола и положил ладони на холодное чистое стекло. И мгновенно из его голоса исчезли благодушные, купечески-самоуверенные нотки. Перед Деминым опять сидел человек, которого он хорошо знал — жесткий, безжалостный к себе и сотрудникам. — Так, — повторил Рожнов, и в одном только этом слове почувствовалась готовность немедленно бросить все силы на разгадку утреннего самоубийства. — Что обыск?

— Находки интересные. Виски, который продается только в магазинах для иностранцев. Сигареты того же пошиба. В наших ширпотребовских торговых точках таких нет. Две дубленки в шкафу.