Приключения Алисы в Стране Чудес, Или Странствие в Странную Страну по страницам престранной пространной истории
Шрифт:
– Бедненький! – ласково, но дрожащим голоском проговорила Алиска и даже попробовала свистнуть. На самом деле ей было жутко подумать, что если он голодный, то съест её, как ни подлизывайся.
Трясущимися руками она подняла с земли прутик и протянула его щенку. Тот от радости подпрыгнул, тявкнул и бросился на прутик, как будто хотел укусить его. Алиска забежала за большой куст чертополоха, чтобы не попасться псу под горячую лапу. В ту же секунду щенок снова бросился на прутик и со всего размаху шлёпнулся на землю.
Это было всё равно, что играть с тягловой лошадью: того и гляди – попадёшь под копыта. Алиска
Было самое время уносить ноги. Алиска бросилась бежать, и бежала, пока не выбилась из сил, а лай щенка был почти не слышен.
Она прислонилась к лютику, чтобы перевести дух, и принялась обмахиваться листочком.
«Какой он всё-таки хорошенький! – подумала Алиска. – Можно было бы приручить его… если бы только подрасти!.. Ой, мамочка, чуть не забыла: мне же ещё надо вырасти! Только как же это сделать? Думаю, нужно что-нибудь съесть или выпить, но что?»
Действительно, что? Алиска обвела взглядом цветы, траву, но не увидела ничего съедобного. Рядом, правда, рос большущий гриб, с неё ростом. Алиса заглянула под гриб, обошла вокруг него и решила посмотреть, что у него на шляпке.
Она встала на цыпочки, заглянула за край гриба – и встретилась взглядом с большой гусеницей голубого цвета, – точнее, это был гусениц, потому что он курил длинную-предлинную диковинную трубку. Руки его почивали на груди, он был спокоен, безмолвен и не обращал ни на что, в том числе и на неё, ни малейшего внимания.
Глава 5. Мудрый Гусениц
Гусениц и Алиска некоторое время молча смотрели друг на друга. Наконец, Гусениц вынул трубку изо рта и спросил вялым, сонным голосом:
– Ты кто такая?
Начало было не очень обнадёживающее.
– Понимаете, дяденька, – робко проговорила Алиска, – я и сама уже не знаю… Вернее, знаю, кем была, когда утром встала… Но, по-моему, с тех пор я несколько раз менялась.
– Что это значит? – спросил Гусениц. – Ты сама-то себя понимаешь?
– К сожалению, теперь не очень, дяденька, – ответила Алиска. – Видите ли, как бы это сказать… Я всё время разная, и сама не своя.
– Не вижу, – сказал Гусениц.
– Извините, пожалуйста, – вежливо сказала Алиса. – Я бы и рада объяснить понятнее, но сама ничего не понимаю. Когда за день столько раз становишься то больше, то меньше, поневоле запутаешься.
– Не запутаешься, – сказал Гусениц.
– С вами, наверно, это ещё не случалось. А вот когда придёт время превращаться в куколку, а потом в бабочку, вам ведь будет немножко не по себе, правда?
– Неправда, – сказал Гусениц.
– Ну, может быть, у вас всё по-другому. А мне было бы.
– Тебе? – сморщился Гусениц. – А кто ты такая?
Вот так-так! Сказка про белого бычка! И, кроме того, говорил он такими отрывистыми фразами… Алиска помолчала и сказала очень серьёзно:
– Сначала
– Почему? – спросил Гусениц.
Ещё один трудный вопрос. Ответить
– Вернись! – сказал Гусениц. – Я тебе скажу кое-что важное.
Это звучало многообещающе. Алиска вернулась.
– Никогда не выходи из себя, – сказал Гусениц.
– Это всё? – спросила Алиса, с трудом сдерживая возмущение.
– Нет, – ответил Гусениц.
«Почему бы не послушать? – подумала она. – Дел у меня никаких нет, да и, может быть, он всё-таки скажет что-нибудь стоящее».
Некоторое время Гусениц молча пыхтел своей трубкой. Наконец, он вынул её изо рта и проговорил:
– Итак, по-твоему, ты – это не ты?
– Да, дяденька, к сожалению, я это не я. Последнее время я стала всё забывать, и, кроме того, пяти минут не проходит, чтобы я не увеличилась или не уменьшилась!
– Что именно ты стала забывать? – спросил Гусениц.
– Хотела рассказать «Кем быть?», а вышло всё наоборот, – ответила Алиска со слезами в голосе.
– Расскажи «Что такое хорошо и что такое плохо», – потребовал Гусениц.
Алиска стала по стойке «смирно» и начала декламировать:
Крошка сын к отцу пришёл,И спросила кроха:«Что такое хорошо»И что такое «плохо»?– Если мальчик стёкла бьётИ баклуши тоже,Слава о таком идёт:Очень он хороший!– Если в лужу он полез,Замочил трусишки,Говорю я: Молодец!Так держать, детишки!– Если маме нагрубил,Бабушке и деду,Мне такой мальчишка мил,Дам ему конфету!– Если ж учится на «пять»,Слабому поможет,Про такого говорят:Очень нехороший!Если он цветы полилИ сварил картошку,Я б такого отлупилИ подставил ножку!Мудрый папа спать пошёл,И сказала кроха:«Плохо делать хорошо!Лучше делать плохо!»– Неправильно, – сказал Гусениц.
– Да, к сожалению, немножко неправильно, – робким голоском проговорила Алиска.
– Неправильно от начала до конца, – сурово сказал Гусениц, и они оба погрузились в молчание.
Первым заговорил Гусениц:
– Ну, и какой же величины ты хочешь быть?
– Ой, мне вообще-то всё равно, – поспешно ответила Алиска, – только бы не изменяться так часто, понимаете?
– Не понимаю, – сказал Гусениц.
Алиска промолчала. Она уже начинала терять терпение: никогда с ней только не спорили.