Приключения богатыря Никиты Алексича. Сотоварищи
Шрифт:
Солдаты, повинуясь жесту Главного, остались по ту сторону двери, которая, стоило нам попасть внутрь, снова материализовалась и закрыла вход.
Комнатка была небольшой, пять на пять метров примерно. По центру ее находилось возвышение, на котором, кроме пяти блестящих металлических столбиков метр высотой, находился еще пульт.
– Друзья мои, я вынужден вас покинуть. Кроме командированных, в момент запуска транспортера никто не может находиться в комнате. Веллинг, приступайте.
Едва Главный покинул помещение, Веллинг склонился над пультом, передав меня Астрае, но девушке это, почему-то, не понравилось. Впрочем, как и мне. Астрая незаметно нажала на кнопку аптечки в моем костюме,
– Держись!
В тот же миг ярчайшая вспышка ослепила меня. Казалось, мое тело разлетается на мелкие-мелкие кусочки. Меня разрывало на сотни, тысячи, миллионы маленьких Алексичей. Боль при этом была такая, что сознание не выдержало и отключилось. Наступила тьма.
Когда я открыл глаза, то обнаружил, что наш транспортер стоял на ровной плоской каменистой поверхности плато, сродни той, где находилась ухоронка Астраи, только несколько больших размеров. Вокруг все было залито кроваво-красным светом, который раздражал глаза. Сила тяжести ничем не отличалась от привычной. Дышалось легко и свободно, вот только воздух казался каким-то мертвым, что ли. В нем не чувствовалось ни шевелений, ни запахов, ничего. Ни боли в теле, ни слабости в ногах я больше не ощущал. Осталась, правда, какая-то слабость, но она уже отступала. Наверное, сработала система костюма.
Астрая стояла рядом и улыбалась, как ни в чем.
– С прибытием, – поздравила меня девушка милым голоском.
Итак, все получилось. Вместо ответа я рывком притянул ее к себе, спеленал руки, жадно впился в губы. Внутри меня все затрепетало. Этого момента я ждал столько времени, что мог теперь забыть о нем.
Астрая от неожиданности сначала трепыхалась в моих объятиях, но потом расслабилась, ответила, в общем, получала удовольствие. Насытившись, я немного отстранился, сказал, часто дыша:
– Это тебе за удачный план.
Потом смачно шлепнул по упругой попке своей ладонью, даже эхо полетело по равнине.
– А это за любезности с Веллингом. Неужели нельзя было без этого?
– Мужлан, – пробурчала Астрая, потирая соблазнительную ягодицу. Но уже через секунду коварно улыбнулась и уколола: – Ревнуешь?
– Очень надо, – огрызнулся я, но, чтобы переменить скользкую тему, тут же спросил: – Что дальше?
– Мне надо сориентироваться. Подожди минутку.
Ха! Значит, привести губы в порядок и немного подправить макияж неизвестно откуда взявшейся косметичкой сейчас называется емким словом сориентироваться? Однако!
Пока Астрая таким образом «ориентировалась» на своем лице, я похвалил ее:
– А план-то удался. Долго думала?
– Не-а, – беззаботно ответила девушка. – Главную идею подсказал Хранитель, а уж детали продумать – раз плюнуть.
– Одного не пойму: зачем
– Нельзя было, – вздохнула девушка, пряча свои инструменты. – Весь комплекс центра сканируют не только детекторы широкого диапазона, но и датчики-телепаты. Если у любого, находящегося на территории, вдруг проклевываются неправильные или опасные мысли, детекторы засекают, обрабатывают информацию, записывают полученные данные, чтобы потом передать в службу безопасности. И все это происходит в считанные секунды, так что без этого, как ты говоришь, балагана, вся наша затея была с самого начала обречена.
– А как же ты?
– Я – экстрасенс, только об этом никто не знает. Умею ставить защиту своих мыслей еще с детства. Иногда читаю чужие, иногда могу защитить их, поставив ложные, но только на очень короткое время.
Вот почему я наплел Главному о какой-то системе Паруса, о которой и слыхом не слыхивал никогда! При этом в ее глазах загорелся озорной огонек. Вот же ж ведьма! Знала, значит, что поцеловать и отшлепать хочу, но сопротивлялась только, получается, для блезиру? И тут другая мысль заставила меня напрячься.
– Значит, все это время ты знала, о чем мы с Егором думаем? – спросил я, холодея в душе.
– С того момента, как ты заглянул в ванную – нет, – честно ответила Астрая, и я по глазам понял, что не врет девица. – Я не позволяла себе это делать. Разве что совсем чуть-чуть, – она приблизила ко мне свои губки и прошептала: – Потому что ты мне сразу понравился.
За эти слова я ее снова чуть не поцеловал, но она вовремя отодвинулась, сказала совершенно другим, деловым, тоном:
– Пора приниматься за работу.
– Куда идем? – я постарался собраться, выбросить все лишнее из головы.
– Прямо. Только сначала уничтожим транспортер, чтобы нас невозможно было достать.
ГЛАВА 16
Красный свет настолько раздражал, что вскоре у меня начало ломить в висках, а с глаз постоянно текли слезы. Костюм, я так понимаю, значительно облегчал мои страдания, потому что я постоянно чувствовал, что боль и резь накатывают волнами, чтобы через некоторое время отступить и начать все сначала. Никакая внешняя защита костюма не могла погасить костер зрения, какие бы фильтры мы не применяли. Я даже закрывал глаза, держась за руку Астраи, словно слепой за поводыря, но это тоже не очень спасало. Проклятая краснота проникала сквозь закрытые веки, раздражая мозг, да к тому же идти приходилось вслепую, спотыкаясь.
Астрае было не легче. Мы несколько раз останавливались, пытались так простоять несколько минут с закрытыми ладонями глазами, но эта мера тоже не очень-то помогала.
– Никогда не думал, что пытка красным цветом – такая ужасная, – проговорил я во время очередной остановки. – Еще долго?
– Нет, – ответила Астрая. – Я уже чувствую, как напрягся Ключ.
Я открыл один глаз, посмотрел на грудь девушки. Ключ, свисавший меж ее соблазнительных округлостей, теперь немного приподнимался над тканью костюма. В голову полезли похабные мысли, но я тут же отогнал их.
– Давай побыстрее покончим с этим кошмаром, – попросила Астрая.
– Да, конечно, – я снова взял ее за руку и повел вперед, время от времени глядя на Ключ.
Мы прошли еще несколько сотен метров. Странное дело: мне показалось, что краснота отступает, в ней постепенно начинают проклевываться другие цвета. Наверное, мозг устал настолько, что сам включил подсветку, подумал я с облегчением, но, оказалось, что мысль была неправильной. Едва вся цветовая гамма восстановилась, над равниной раздался голос, схожий с раскатами грома: