Приключения человека в шляпе
Шрифт:
– К черту! Дави обоих!! – Никколо вскочил в люк, – живее, я хочу это видеть…
Танк взревел мотором. Мы с Розарио переглянулись, и, не сговариваясь, побежали. Если я успею перескочить край ущелья и зацепиться там за лестницу… Лярош не зря гордился быстроходностью своего монстра. Лязг гусениц стремительно приближался. Не успею. Я резко метнулся в сторону. Ствол пушки, торчащей из бортовой полубашни, сшиб с меня шляпу. Я споткнулся и упал. Проклятый камень, будет чудом, если я не сломал ногу… Я попытался встать, но ушибленная нога не желала слушаться.
Проехавший мимо танк прополз еще несколько метров по инерции, остановился совсем рядом от края и начал медленно разворачиваться.
Съежившийся в стороне перепуганный сицилиец заплетающимся языком перечислял всех известных ему католических святых. Судя по отпечаткам гусеницы, танк проехал буквально в полуметре от него.
Я сглотнул. Многотонное чудовище не спеша разворачивалось на краю ущелья. Еще бы несколько метров, и он бы сорвался. Как не повезло. Бежать я уже не в силах. Никколо высунулся из люка.
– Сдохни же, наконец! – заорал он, – дави его, Адриано!
Длинная трещина прорезала землю в паре шагов от танка, потом еще одна. Машина странно мягко качнулась. Пещера! Танк остановился как раз над гротом с источником, и свод не выдерживает его тяжести! Гусеницы закрутились, но почва уходила из-под них. Вылетевшая столбом пыль скрыла от меня оседающий в бездну корпус танка. Секундой позже глухой взрыв качнул землю у меня под ногами. От удара о дно ущелья сдетонировали боеприпасы. Я сел на песок и заплакал… Да. Неловко об этом говорить, но из песни слова не выкинешь.
Когда Хеммет до нас добрался, он был абсолютно уверен, что от всего произошедшего я повредился в уме. Он ошибся. Я пришел в норму спустя всего каких-то четверть часа.
– Надо выяснить, не выжил ли кто-то из них…
– Танкред, ты видел, что осталось от танка? Никаких шансов… Лучше скажи, что будем с этим типом делать?
Я посмотрел на Розарио Агро. Сицилиец выглядел неважно. Глядел в пустоту и бормотал что-то себе под нос. Я потряс его за плечо. В глазах мафиози на время появилось осмысленное выражение.
– Господь не допустил моим детям остаться сиротами… Но забрал дона Никколо. Это знак свыше. Я слишком много грешил. Я должен искупить… Надо подумать…
– Этот, похоже, все же рехнулся, – вполголоса пробормотал Хеммет.
– Ладно, надо его связать и оставить где-нибудь в тени размышлять о смысле жизни, – решил я, – потом заберем и сдадим властям. Пусть сами разбираются.
Сицилиец не пытался сопротивляться и только по-прежнему что-то бормотал, стараясь привести свои мысли в порядок. Из его руки я вытащил предмет, которым во время драки в танке он пытался проломить мне голову. Это оказалась та самая обсидиановая статуэтка, которую я выкупил в самом начале этой истории в Каире. Что ж. Теперь в моих руках три ключа из четырех. Жаль, что я понятия не имею к чему эти ключи…
– Слушай, Танкред, – неожиданно схватил меня за рукав Хеммет, – совсем забыл, мы нашли внизу старика. Ну того, главного. Здешнего старейшину или вождя. Бедняга жив, но совсем плох, все бормотал что-то, но мы не смогли ничего разобрать. Надо бы тебе с ним поговорить до того как он отойдет.
Я сделал несколько шагов. Ушибленная нога хоть и болела, но слушалась. Лестницу, по которой я забрался наверх, снесло падающим танком, но Синклер с товарищами нашли еще одну, выше по ущелью. По ней мы спустились и подошли к развалинам одной из хижин. Матрос Фокс был там со старейшиной. Бедняге крепко не повезло. Не нужно было быть врачом, чтобы понять, что одной ногой старец уже в могиле да и вторая уже на полпути. Увидев меня, он горячечно забормотал. Я с трудом разбирал его прерывающуюся речь.
– Я знал, что ты останешься жив… ты придешь… на твоем лице теперь я вижу знак… больше я не сомневаюсь, ты пришел чтобы… Он закашлялся. Сплюнув кровь продолжил.
– Проклятие исполнилось, выжившие смогут вернуться…
– Кто-то смог выжить? Как это случилось?
– В тот же день как вы ушли… Пришли люди с белой кожей… светловолосые… они говорили с тем мужчиной, что остался у нас. Тот, которого мы знали раньше.
– Михал? Я думаю, он… Что?! То есть как это знали раньше?
– Он был у нас некоторое время назад… несколько месяцев… но не перебивай, у меня не там много осталось слов, чтобы их сказать… мой конец близок… двое людей пришли к нам и говорили с ним. Потом они сказали, что нам надо уходить… спасаться… что Ахмад придет убить нас… Мы стали уводить всех в укрытие, но не успели…
– В укрытие? Где оно?
– Внизу… в Бездне… не все смогли уйти, и я должен был остаться… белые люди все четверо пошли с ними. Ахмад узнал об этом и сам пошел убить их всех.
– Ахмад пошел за ними?
– Да… и его воины с ним… вы должны… за ними.. спасти… - Он снова закашлялся и замолк.
– Что он говорит? – прошептал Хеммет.
– Люди из города ушли в джунгли, Ахмад пошел за ними… И еще какие-то европейцы были здесь до Ахмада.
– Дю Понт?
– Понятия не имею. Он говорит их было двое… Михал как-то с ними связан.
– Старейшина открыл глаза.
– Теперь, когда священный знак на твоем лице ты должен… возьми вот это… мы хранили долго… Он попытался вытащить что-то из лохмотьев своего окровавленного балахона. Я помог ему достать покрытый гравировкой бронзовый цилиндр. Судя по весу, он был пустотелым.
– Что это?
– Прочти… там… но сначала… спаси тех, кто ушел… ты должен… ты послан… они там… внизу… - Голова старейшины бессильно повисла. Он еще дышал, но говорить уже не мог.
Я покрутил в руках металлический цилиндр. Он сказал – «прочти». Похоже на футляр для свитка. Наверное что-то связанное с пророчеством. Надо будет разобраться. Но сначала разбираться надо с Ахмадом и теми из его людей, кто успел уйти.
– Где убежище? Как нам его найти?
Старейшина поднял на меня глаза, попытался что-то сказать, но из его губ вырывался лишь хрип. Несколько минут спустя он умер. Мы вышли из развалин хижины.
– Что будем делать? – спросил я у Хеммета.
– А у нас есть выбор? С Ахмадом надо покончить до того, как он успеет причинить нам еще больше вреда. Попробуем разыскать его в котловине. Насколько я понял, с туземцами ушли несколько европейцев?
– Да. Михал и Эльза, плюс еще двое неизвестных. Но не уверен, что они будут на нашей стороне.