Приключения человека в шляпе
Шрифт:
– Наш хозяин вас не очень утомил? – спросил я.
– Еще как. А ты, как я заметила, вовсю беседовал о чем-то с гостями. Погоду обсуждали?
– Какой смысл здесь говорить о погоде, она всегда жаркая…
– Тогда о чем же вы так увлеченно говорили?
– Как сказал поэт «великие вещи, все, как одна: женщины, лошади, власть и война».
– Это в начале, – заметила Эрика, – а в конце «великие вещи, две, как одна: во-первых – любовь, во-вторых – война»… - Я посмотрел на нее с удивлением.
– А вы, оказывается, ценительница современной поэзии?
– Так о лошадях или о войне? – игнорировала мой она мой вопрос.
– Обо всем, – я немного смешался. Она ничего не ответила, глядя в окно.
– Почему ты согласилась на эту затею? Я имею в виду эту поездку, – спросил я.
– Не знаю. Наверное, от природной склонности к авантюризму. А может просто надоело возить контрабанду… - Она посмотрела на меня.
– … и хочется эффектно закончить свою карьеру.
– Я вздрогнул.
– Ты говоришь, словно человек решивший свести счеты с жизнью.
– Не переживай за меня, – она грустно улыбнулась, – просто этот паша меня утомил…
Прием закончился только поздно вечером. Я брел по закатным улицам к приютившему нас отелю. Как я и подозревал, времени на осмотр развалин на том берегу у меня не оставалось, и тем более я не мог рассчитывать на визит в знаменитую Долину Царей – место погребения могущественных фараонов древности.
Мне на глаза попалась невзрачная коптская церковь. Я вспомнил о письме, переданном мне настоятелем александрийского монастыря. Может как раз настало время обратиться за помощью к монахам? Они явно знают о руинах что-то, чего не знал ни я, ни Жиль дю Понт. Нет. Я не собираюсь искать древние клады. Даже Александрийскую библиотеку.
Пропади оно все пропадом. Вот только вытащу из этой переделки профессора Пикколо и племянницу дю Понта. В конце концов, она в какой-то степени мой студент… Я целую неделю преподавал ей древние языки в доме тетушки Хокинс. А уж профессор дю Понт пусть сам решает. Мое дело его предупредить. А потом вернусь домой, в Европу и возьму, наконец, нормальный отпуск. Уеду куда-нибудь в деревню, в глушь, в Альпы… Или в Шварцвальд. Я решительно зашагал прочь от церковки. Все. Больше никаких авантюр. Где-то на окраине города тарахтя мотором, заходил на посадку небольшой аэроплан.
Глава 8
До оазиса Харга мы добрались без особых приключений. Паша выделил нам небольшой эскорт своих солдат, которые помогли с погрузкой и сопроводили нас до места. Оазис выглядел зеленым одеялом, брошенным среди песка и скал. Несколько прудов были окружены густой порослью финиковых пальм, среди которых белели двух-трех этажные домики с плоскими, устланными тростником крышами.
Пока Гамсбок и Хеммет занимались разгрузкой и подготовкой автомобилей к путешествию, мы с Аланом отправились в резиденцию эмира. Сам Абдалла еще не вернулся из Луксора, и мы имели дело с мрачного вида типом по имени Махмуд. Он содрал с нас кучу пошлин и вынудил купить пресную воду, муку и финики из эмирских запасов по тройной цене. Наконец он счел, что обобрал нас в достаточной степени и предоставил самим себе.
Алан отправился вместе с нагруженными мешками и бурдюками носильщиками к нашим машинам, я остался бродить по небольшому базару. Вспомнив о купленном когда-то в Александрии бурдючке, я наполнил его свежей водой у одного из торговцев. Краем глаза заметил Эрику. Она задумчиво рассматривала лоток вовсю расхваливавшего свой товар продавца сувениров. Я подошел.
– Хочешь что-то купить на память?
– Да вот, думаю что-нибудь послать родителям в Сан-Франциско. Я их уже сто лет не видела…
– Доцент? Я не ошибся?
– Я обернулся. Передо мной стоял загорелый субъект в мундире французского иностранного легиона. Я сразу же узнал нос картошкой и светло зеленые глаза.
– Аджюдан Лярош? Жослен Лярош?
– Собственной персоной, – широко улыбнулся легионер, – рад вас видеть в этой глуши. Что вы тут позабыли?
– Все то же, что и в Александрии… Дела науки.
– Никогда не думал, что ученые такие непоседы, – покачал головой Лярош, – мне всегда казалось, что они больше по кабинетам рассиживаются…
– Просто Танкред очень необычный для них тип, – рассмеялась Эрика, – я вообще первый раз в жизни вижу ученого мужа с таким талантом попадать в разные истории.
– Мадмуазель Эрика Витт, пилот из нашей экспедиции, – спешно представил я ее, – а это аджюдан Жослен Лярош из французского иностранного легиона.
– Очень приятно мадмуазель, – легионер неожиданно галантно поклонился, – не ожидал увидеть столь милую даму в таком негостеприимном месте. Мы тут, знаете ли, не избалованы женским обществом.
– А Эрвин тоже здесь? – перебил я, помощь фронтового товарища была бы сейчас весьма кстати. Легионер помотал головой.
– Командир остался на севере. У моря. В эту же глушь отрядили только нашу усиленную бронепехотную роту. Начальником лейтенант Оливье Монтань, вы его помните?
– Да. Но я не знал, что его фамилия Монтань… Гора?
– Это не фамилия. Он так записан в легион, а как его по-настоящему зовут, знают только командир и писарь. А прозвище взял, потому что родом откуда-то с наваррской границы, из нижних Пиренеев.
– Понятно. А вы прямо в оазисе квартируете?
– Если бы… – вздохнул Лярош, – в пустыне. Наши саперы пробурили скважину, чтобы была своя вода, и теперь в оазис только в увольнение. И то когда по тревоге не поднимут. А поднимают часто. Неспокойно здесь.
– А что такое?
– А вы не знаете? – легионер искренне удивился, – Джавдат уже несколько месяцев как пытается захватить этот оазис. Только наше присутствие и дружба Абдаллы с нубийским султаном удерживают его от атаки. Но если дело пойдет так и дальше, то я уже и не ручаюсь за последствия. Джавдат набрал в свои отряды массу сброда из нубийцев и просто разбойников и должен либо нападать, либо распустить их. В общем, я бы советовал вам месье, смотреть в оба, и держаться поближе к нам. Я уверен, что лейтенант охотно вас примет в нашем лагере.