Приключения дроу Грома
Шрифт:
Дретгор потащил девушку танцевать, к ним вскоре присоединились и другие пары. Я довольно плюхнулся на свое место, попутно успев отдавить ногу тихонько взвизгнувшей эльфийке. Все шло по плану. Динзи так просто с площадки не выпустят. С такой красоткой захочет потанцевать большинство посетителей мужского пола. Так что полчаса у меня есть. Я повернулся к эльфийке и сразу задал мучавший меня вопрос:
– Ну, признавайся! И что же ты натворила, что тебя сослали к нам?
Лейла сильно покраснела под моим взглядом и через силу произнесла:
– Ничего.
– Ой ли? – не поверил я. – До сих пор так запросто эльфов к нам не посылали, все каких-нибудь чудиков с апокалипсическими настроениями.
– Меня никто не посылал, – эльфийка выпрямилась и сверкнула глазами. – Я сама попросила.
В этот момент я откровенно залюбовался девушкой. Не было в ней той скромной и тихой паиньки, которую я видел каждый день. Это была воительница. Грозная и суровая. А я еще не верил, когда говорили, что она у Крола любимая ученица. Кролу было все равно, какой расы существо, он уважал только силу. Чтобы скрыть минутную слабость, я развязно потянулся к бутылке и щедро плеснул эльфийского сиреневого вина девушке в бокал. Немного подумал и неохотно добавил омерзевшей сладости и в свой. Лейла жадно прильнула к поцарапанному медному кубку.
Потом, отчаянно встряхнув головкой, раскрасневшаяся от вина и собственной храбрости девушка с каким-то отчаянным вызовом добавила:
– Я приехала сюда ради тебя.
А вот теперь я вообще ничего не понимал. Ради меня? Внезапно бокал в моей руке показался мне невероятно тяжелым. Я поставил его на стол.
– В смысле? Ты же меня не знала, – я почувствовал легкое головокружение и косо посмотрел на игристое винцо. Громко икнул и отодвинул бокал подальше.
– Я знаю тебя вот уже пятнадцать лет, – жарко продолжала эта ненормальная, сверкая своими кошачьими глазами. – Именно тогда мы с моим учителем приезжали в Поднебесную Цепь. Он хотел посетить друга, а меня взял с собой, чтобы я не верила всему, что рассказывают про темных эльфов. Он хотел показать, что темные эльфы – это не зло в чистом виде, как представляет большинство наших. А просто другие. Что они эльфы, использующие в магии темные силы.
– Ага, мол, не бойся девочка буку, он хороший, просто голодный! – рассмеялся я. – Ну, а я-то тут причем?
Лейла немного помялась, она явно нервничала, но вино развязывало язык еще не таким:
– Я увидела тебя, когда ты, верхом на маленьком драконе, пролетел над городом. Дракон прицельно опаливал прохожих, поджигая их плащи. Там был еще кто-то. Кажется, вы играли на счет…
Я вспомнил и безудержно расхохотался. Да, было дело, что скрывать. Мы с моим старшим братом поспорили, кто лучше будет управлять карликовым драконом. Как это определить? Мы, не долго думая, решили наводить огонь драконов на цель. Ничего серьезного, никто не пострадал, мы просто били короткими залпами по огнеупорным плащам дроу. Но, к сожалению, отцу забава не понравилась, и он придроудно сбил наших драконов боевыми эхарами. Мы жалко плюхнулись на землю у ног какого-то незнакомого человека, за которым пряталась тощая девочка-эльфийка. Отец нас очень долго отчитывал, мы пытались сопротивляться, но все было бесполезно. И нас с братом отправили отлавливать броунов из очередной найденной плантации, совершенно одних. Вымотались тогда так, что я потом неделю приходил в себя в кровати, не в силах без боли пошевелить ни рукой, ни ногой.
Так вот почему её светлая физиономия мне показалась такой знакомой. Хотя, обычно для меня все эльфы на одно лицо.
– И что? Решила научиться прицельному обстрелу из дракономета? – устало усмехнулся я, прицеливаясь пустой бутылкой в рогатый шлем какого-то излишне буйного гнома. Бутылка полетела по причудливой орбите и сшибла тяжелый пыльный ламбрекен, чудом державшийся на проржавевшем пруте. Я тяжело вздохнул, но провалившийся следом за ламбрекеном
– Нет. Я решила быть с тобой, – несколько сурово произнесла девушка, неодобрительно следя за моими действиями. Мол, я о высоком и вечном, а ты гномов отстреливаешь!
– Вот бедовая девица! – Я растерянно взмахнул руками, не зная, как вести себя в такой нестандартной ситуации. Полный бокал опрокинулся, разливая фиолетовую жидкость. Она шипела и извивалась по скатерти, словно змея, прокладывая себе путь среди объедков. – И чего тебе надо рядом со мной. Тоже хочешь стать преемницей?
– Да нет, я и так принцесса, – улыбнулась Лейла.
Я опешил: ну, дела! А почему этого никто не знает? Выходит, мои шуточки насчет заезжей принцессы попали в цель.
– Это такой политический ход? – я напрягся, вспомнив лекции отца о том, что эльфы никогда не делают чего-то просто так. – И чего вы добиваетесь? У тебя задание? Шпионишь?
– Да ну тебя! – похоже она не на шутку рассердилась.
В гневе эльфийка была чудо как хороша, я даже сглотнул. Но потом опомнился: а чего она хотела? Чтобы я ей в ноги упал с благодарностью, что такая светлая личность снизошла до такой твари, как я? Да ни одна не дождется!
– Ага, – зло прошипел я, недовольный чувствами, которые вызывала во мне эта неуемная девица. – В точку попал!
Девушка вскочила, зеленые глазки метали молнии, но пухлые губки мелко дрожали:
– М… м… мориквенди!
И, обронив стул, метнулась к выходу. Я проводил её озадаченным взглядом. А в душе росла обида. Презрительное «мориквенди» из уст эльфа считалось для дроу сильнейшим оскорблением.
Я вернул на место опрокинутый бокал, плеснул в него щедрой волной сладкого эльфийского вина, выпил залпом и, поморщившись, пошел танцевать.
Глава 3
– Я не собираюсь сидеть и ждать, пока ты разнесешь все королевство по камешку! – Лицо отца уже было чернее ночи, а глаза сияли алым, как у подземных дроу. – Ты должен научиться ответственности хотя бы перед своей страной!
Я откровенно зевнул. Ну вот, опять двадцать пять! Ну, сколько можно ездить по одному месту? Оно уже давно нечувствительно к таким прикосновениям. Да, утро явно не задалось.
Начать с того, что я проснулся от странных ощущений, более всего похожих на качку. Открыв глаза и остановив вращение мира, я попытался сосредоточиться на настоящем. Настоящее мне не понравилось: на огромной кровати лежала вся наша компания, практически штабелями. Я же находился превыше всех, то есть висел в балдахине, как в гамаке. Около кровати стоял отец и раскачивал балдахин своим мечом, который уже понаделал в узорчатой ткани изрядное количество дыр. Из чего я сделал вывод, что меня будят очень долго. Дорогая ткань трещала, нитки разъезжались. Этот процесс меня так завлек, что я полностью сосредоточился на воссоединении всех прорех в одну. И тут до меня дошло, что адский шум раздается не в моей перепитой голове, а со стороны:
– … да я тебя сошлю карликовых драконов разводить! Будешь всю жизнь дерьмо за ними подбирать! Младшим скотником, без права повышения…
Дальше слушать смысла не было, ничего нового. Я расслабился и откинулся назад. Это движение стало последним бастионом стойкости балдахина. Раздался режущий слух звук рвущейся ткани и бесконечно долгая секунда полета. Прикроватился я неудачно: ударился головой о чью-то твердую черепушку. Повернувшись в сторону твердыни, я признал в опухшей физиономии Аквидора. Тот выдал мне многоэтажную фразу по-орочьи и повернулся на другой бок. Я офигел: выходит, что какофония, производимая моим державным родителем, разбудила только меня. Выходит, у отца все-таки есть еще слова, которые меня пробирают. Хотя бы спящего.