Приключения Дворкина. Пандемия
Шрифт:
Света закашлялась. Ей, как врачу, это было слышать, чуть ли не кощунственно.
– Понимаю ваш сарказм, но этот вирус по моим данным имеет сугубо…– он замялся, не зная, как сказать это слово, а вот меня осенило.
– Магическое…– подсказал я ему.
– Вот-вот именно это происхождение. Лучше вас с этим делом не справится никто,–
– Но…– попыталась возразить ему Света.
– Хотя бы попробовать…Мы закрыли страну на полный карантин, другого выхода, хотя бы уменьшить число заболевших, я не вижу. Но карантин долго продержать я не смогу. Средний и малый бизнес, который и без того у нас дышит на ладан, накроется окончательно. Миллионы останутся без работы, миллионы людей умрут… Я вас очень прошу. Хотя бы попытаться!– глаза президента глядели чуть ли не умоляюще. Конечно, он в прошлом был просто замечательным актером, но так сыграть отчаяние не каждый бы сумел. Мы с женой переглянулись, понимая друг друга без слов. Каждый отдельно принял для себя уже окончательное решение.
– Мы согласны,– почти хором ответили мы, еще не понимая в какую авантюру ввязываемся.
– Отлично! Билет для Киева на вас и ваших подруг,– Зеленской тут же взял себя в руки и продемонстрировал недюжинную осведомленность,– вам доставят утром на любое число, которое скажете. Прошу только поспешить…Да…Вот мой телефон,– он подал мне визитку, совсем простую без вычурных названий и завитушек,– по нему вы всегда сможете связаться со мной напрямую. Звоните в любое время дня и ночи…
– Спасибо!– невпопад ответил я, озадаченный предстоящей работой.
– А теперь может покушаем все же? Посол Кении,– президент бросил быстрый взгляд на свои дорогие «ролекс»,– все же еще часок подождет…
6
Киев 2020
Март
Вениамин Маломойский был типичным украинским евреем новой формации. В лихие девяностые сколотил себе состоянии, в период дикой приватиации сумел ухватить несколько жирных кусков от промышленности Украины, основал свой личный банк, ставший со временем основным в стране, через который с успехом проворачивал не совсем легальные финансовые операции, и везде, и всегда он был на коне, все ему давалось легко и просто, с его мнением считались, его слово уважали. Оно имело огромный вес и авторитев Украине, пока Веня не совершил самую большую ошибку в своей жизни. Проморгал второй Майдан. И ничего удивительного! Вроде все шло по накатанной…Ничего, так сказать не предвещало опасности, и Президент ручной, свой из Донбасса, и друзья, коллеги наконец-то успокоились и занялись своими делами, а тут на тебе…Как снег на голову! И Тормошенко – инвалид-колясочница на длинных французских шпильках, и шоколадный король Петруха Волошенко…
Именно его, гниду, он и проморгал у себя под носом. Незаметный аппаратчик без особых талантов и, как казалось тогда амбиций, никогда не выпячивался вперед. Давали какой-нибудь заштатный пост для формальности, и забывали о нем на годы, а он терпел, ждал, корпел над планами, и дождался, сука…
То, что Майдан был его рук дело, Веня почти не сомневался. Уж слишком явно и неприкрыто он получил свои положенные семьдесят процентов на выборах, оттеснив Юльку-неудачницу куда-то на самое дно предвыборной гонки. Выиграл и стал сразу же наводить свои порядки. Кому охота оставлять у себя за спиной людей, которые так и не поспели к дележке пирога под названием Украина, именно тогда Маломойский и не успел, первый раз в жизни, надеялся, что последний.
Конец ознакомительного фрагмента.