Приключения гоблина
Шрифт:
Из всей затеи получится великолепная песня: «Разорители Штраумова логова и их долгая, мучительная смерть». Гоблины повсюду станут распевать ее за вечерней трапезой. Безумие. С первых слов, произнесенных Бариусом, состояние его рассудка вызывало у Джига большие сомнения. Что до волшебника – ну, все волшебники немного того… Эта парочка вполне способна не сомневаться в успешном исходе мероприятия, но гном-то выглядел довольно-таки вменяемым. По крайней мере для гнома. А вот что могло заставить эльфийку пожертвовать дарованным ее расе бессмертием ради столь бесплодной – или нет – столь глупой затеи?
– Эллнорейн поместил Жезл сюда в целях безопасности? – уточнил он.
– Начинаешь улавливать, – ответил Дарнак.
– А Эллнорейн был умный человек?
– Мудрейший маг своего времени, – изрек Бариус. – Возможно, мудрейший человек во всей истории человечества.
– И вы хотите попытаться забрать Жезл, даже если Эллнорейн пошел на все, чтобы помешать вам это сделать?
– Э… – Гном отвел глаза.
– Именно таково наше намерение, – заявил принц. – Спасти Жезл – моя миссия. Традиция и честь требуют, чтобы я проявил себя перед моим царственным отцом, равно как и перед его вассалами. Шестеро моих братьев предпринимали героические походы до меня. Вернув в мир Жезл Творения, я докажу, что я храбрее и сильнее лучших из них.
Джиг попытался понять. Менее половины всех гоблинских детенышей доживали до взрослой стадии. Одни доставались падальщикам, другие погибали во время первой вылазки за пределы гоблинской территории. День двенадцатилетия тоже забирал многих, но эта традиция – вопрос выживания. Во-первых, гоблин, неспособный найти дорогу в туннелях, представляет опасность не только для себя, а во-вторых, он все равно обречен, рано или поздно. Лучше рано, пока не угробил кого-нибудь еще. Но традиция, описанная Бариусом, походила на обучение детеныша плаванию путем швыряния его в озеро, полное рыбоящеров.
– Сколько твоих братьев выжили в этих походах? – спросил он.
– Четверо.
– Трое, – поправил Рислинд.
– Неправда. Тар выжил.
– Тар уверовал, что он морской бог. Он сражался с могучим колдуном на востоке, – пояснил Рислинд. – Колдун погиб, но забрал с собой рассудок Тара. Так что наш брат жив, но приобрел достойную сожаления привычку бегать по дворцу голышом в поисках своей любимой гигантской морской звезды. Спустя шесть месяцев он утонул во рву. Похоже, наш бог морей так и не научился плавать.
– Довольно, – вклинился Дарнак. Он убрал карту в длинную кожаную трубку, а трубку сунул за пояс. – Мы не приблизимся к жезлу, стоя тут и рассказывая старые сказки. Гоблин, какая дорога ведет к нижним туннелям?
Джиг успел заткнуться до того, как решился выложить всю правду. Как гласит поговорка, правда доставляет больше неприятностей, чем люди и хобгоблины, вместе взятые. В последнюю очередь он признает, что ему известно не больше, чем им. Приключенцам нужен проводник? Вот вам проводник. Все, что угодно, лишь бы подышать еще немного.
– Сюда, – произнес Джиг, стараясь придать голосу решительность.
Он бы еще что-нибудь добавил, но боялся растратить остатки показного спокойствия. Кроме того, не имело значения, какой из трех проходов выбрать, – туннели сливались. Нужно было воспользоваться дополнительным временем и поразмыслить о том, куда идти, когда они достигнут хобгоблинской территории.
Гном упоминал про «водянистую тьму». Единственная вода, известная Джигу, находилась в подземном озере, где обитали рыбоящеры. Возможно, им туда не надо, но, учитывая его везение, как бы не оказаться на этом самом пути.
Джиг мельком взглянул на Кляксу – паук по-прежнему в безопасности восседал на гоблинском плече – и зашагал к выходу, куда совсем недавно ломились дозорные… Веревка, резко натянувшись, рванула его назад.
– Твой энтузиазм восхитителен, – сухо заметил Бариус, – но мы должны сперва приготовиться должным образом и лишь потом бросаться в мрачные внутренности горы.
Джиг, усевшись на пол, постарался не воображать себе этот бросок.
Дарнак тем временем выпростал из недр бездонного рюкзака лампу и передал ее Бариусу. Незнакомое устройство гоблина просто зачаровало. Фонарь представлял собой небольшую металлическую коробочку с четырьмя заслонками на петлях. Их можно было открывать и закрывать, при необходимости загораживая свет полностью. Если оставить открытой только одну створку, лампа, в отличие от факела, могла посылать по туннелям направленный луч.
– Я пойду первым в сопровождении гоблина-проводника. Дарнак следом за мной, чтобы иметь возможность продолжать составление карты при свете лампы. Брат, полагаю, ты способен охранять тыл? А также, разумеется, не забывай приглядывать за нашей юной эльфийкой.
Несколько ударов кремня, и в лампу попали искры, фитиль занялся, и пещера озарилась желтым сиянием. Дарнак затоптал несколько все еще чадящих гоблинских факелов.
– Будьте осторожны, друзья. – Бариус вгляделся в туннель. Его карие глаза озарило вдохновение полководца. – Мы отбили первую атаку, но сопротивление только возрастет по мере нашего продвижения вглубь их гнезда. Чтобы выжить, нам, несомненно, потребуется каждая капля нашего мужества, каждая унция силы.
Видимо, он мог продолжать в том же духе весь остаток дня. Рислинд его перебил:
– Ты или веди нас сам, или передай лампу тем, кто уже готов выступить.
Бариус моргнул. Обиженно фыркнув, он дернул за веревку Джига и двинулся в туннель.
Джиг не ожидал, что двигаться они будут так медленно. Даже спустя час они еще не достигли пересечения трех туннелей. Гоблины могли проскочить это расстояние меньше чем за десять минут.
Правда, гоблины не таскали с собой дотошных гномов. Дарнак наносил на карту каждый изгиб и поворот, да к тому же то и дело возвращался по собственным следам, чтобы получить более точное ощущение расстояния. К тому моменту, когда приключенцы наконец достигли перекрестка, Джигу хотелось визжать от тоски. Быть пленником с единственной надеждой умереть быстро, до того, как они достигнут озера, само по себе весьма незавидно, а выслушивание бесконечных Дарнаковых: «Двадцать четыре, двадцать пять, двадцать шесть… нет, погодите, здесь поворот, лучше измерить шагами внутреннюю и наружную сторону отдельно… интересно, сужается ли туннель вообще… не-а, по-прежнему шесть шагов в ширину…» – сделалось просто пыткой.
Хуже того, в силу происхождения и должности наставника их высочеств гном не забывал по пути критиковать качество обработки камня и с готовностью делился своими наблюдениями со всем отрядом. Обсидиан цвета тиса. Явно волшебный. Кто-то прогнал здесь достаточно жара, чтобы растопить саму скалу. Даже на потолке слой этого добра. Видите ли, плавленый камень плотнее, стало быть, Эллнорейн сперва создал гору, а потом прожег туннели. Темно-красный цвет зависит от примесей в породе – в основном железа – и других элементов.