Приключения Лики Снеговой
Шрифт:
— Понятно, почему в нее играли поэты. Им лишь бы посочинять! Это типа: гараж, витраж, тираж, метраж? — выпалила она. — Да?
Теперь пришла очередь удивляться бабушке:
— Ты не перестаешь меня удивлять! Я теперь боюсь с тобой играть. Опозорюсь еще… — и она засмеялась.
— Буриме-е-е — промекала Лика, подражая козе. — Еще предложения будут?
Бабушка на мгновение задумалась:
— Можно еще поиграть в «Наборщика». Это когда из букв одного длинного слова составляют слова поменьше. Кто составит больше слов, тот и выиграл.
— А если и у тебя и у меня есть одинаковые слова? — спросила девочка.
— В этом случае они вычеркиваются и не считаются. Только
Лика перевернулась на спину, стряхивая с живота прилипший песок:
— А чтобы без письменных принадлежностей? Есть такие игры?
Бабушка закрыла глаза. Легкий ветерок развивал ее волосы, от чего она стала похожа на злую колдунью. Лика это заприметила и тихо хихикнула.
— Ой, — сказала бабушка, — Так сразу и не припомню. Давай, позагораем просто. Ведь как хорошо поваляться на солнышке!
— Согласна, — ответила девочка и положила голову на руки.
Где-то в зарослях камыша квакали лягушки и стрекотали стрекозы. От воды шла приятная прохлада, заставляющая забыть обо всем, слабый ветерок гонял по пляжу невесомые песчинки. По блестящей глади озера скользили бесконечные водомерки. Иногда на поверхности появлялись круги, которые разбегались в разные стороны: это мелкие рыбешки поднимались со дна, чтобы сделать глоток свежего воздуха.
Не открывая глаз, Лика стала шарить рукой по песку в поисках своего рюкзачка, в котором были сложены съестные припасы. Нащупав лямку, она подтянула рюкзак к себе, расстегнула молнию, и запустила руку внутрь. Вытащив сочный, красный помидор, Лика откусила едва ли не половину спелого овоща. Сок брызнул в разные стороны, и в воздухе стал витать приятный аромат летнего сада.
— У меня даже в животе заурчало! — сказала бабушка. — Я, пожалуй, тоже перекушу.
И она достала из рюкзака небольшой зеленый огурец, покрытый пупырышками, посыпала его солью из спичечного коробка и громко, с хрустом, откусила.
— Теперь пахнет настоящим летом! — Лика отломила кусочек черного хлеба и отправила его в рот.
Бабушка кивнула в ответ:
— Это как мандарины на Новый год.
И Лика тут же ощутила на языке легкую кислинку, которую оставляет после себя долька цитрусового фрукта. В носу появился далекий запах еловой хвои, и девочка вздрогнула, представив огромные, белые сугробы, а ее кожа покрылась мурашками. Потом она вспомнила про лимон, и мурашки стали еще больше. Лику передернуло.
— Ну, ба! — взмолилась она. — У меня теперь во рту привкус лимона стоит!
— Запей соком, — ответила бабушка, улыбаясь.
Лика схватила бутылку, отвинтила крышку и, жадно глотая, припала к горлышку.
— Уф! Полегчало, — девочка вытерла рукой губы. — Не делай так больше, я чуть не умерла!
— Я подумаю, — бабушка засмеялась, — последний разочек, хорошо? Скрип пенопласта по стеклу!
Лика выпучила глаза, сжала губы, втянула голову в плечи и затрясла руками:
— Ба! Ну, хватит! — она вскочила и с разбега плюхнулась в воду, подняв тучу брызг…
Домой бабушка и Лика вернулись почти к обеду. Кушать девочке не хотелось, но она выпила большую кружку молока и съела не маленькую горбушку, что оторвала от батона. Потом приняла душ и, сказав бабушке спасибо за чудную прогулку на озеро, поднялась в свою комнату и прежде, чем завалиться на кровать, внимательно осмотрела рисунок на предмет новых надписей, но, не то к счастью, не то к сожалению, картинка не изменилась.
Лика включила проигрыватель, сделав музыку очень тихо, взяла из школьной сумки учебник, тетрадь и ручку, и стала повторять пройденный материал по математике. Целый час она решала задачи и примеры на сложение и вычитание, на умножение и деление. Чтобы не забыть и не опозориться перед одноклассниками в будущем учебном году. Потом достала из-под подушки дневник и написала:
29 июня
Сегодня, после завтрака,
ходили с бабушкой на озеро купаться.
Когда пришли, я проверила рисунок -
ничего не изменилось.
Непонятно.
Еще повторила математику.
Девочка отложила дневник и закрыла глаза. Из проигрывателя зазвучала песня про коробку с карандашами и Лике очень сильно захотелось что-нибудь нарисовать. Она встала, надела фартук, открыла краски, налила в непроливайку из графина воды, которая чудным образом не заканчивалась и занялась творчеством.
— Я так полагаю, что тот, кто в домике живет, обиделся на меня. Только вот за что?! — Лика подняла одну бровь. — Так… И что бы мне бы такого нарисовать? О! Раз уж мой Пантюша пропал без вести, то я, пока он не вернется, поухаживаю за нарисованным.
Девочка макнула кисточку в серую гуашь и нарисовала рядом с котом, что теперь сидел к ней лицом, миску. Потом сменила кисть и коричневой краской нарисовала горку кошачьего корма.
— Эту еду мой Пантюша очень любит. Тебе тоже должно понравиться, а попьешь из озера. Ага… Еще я тебе нарисую рыбину в воде и ты сможешь за ней наблюдать, а может даже поймаешь ее и съешь!
И Лика нарисовала чудесную золотую рыбку с разноцветными плавниками, которая будто выпрыгнула из водоема и повисла в воздухе.
— Готово! — Она довольно потерла ладоши и, как всегда, отошла, чтобы посмотреть на свое творение. — Замечательно! Шишкин [16] может отдохнуть.
Лика любовалась рисунком и думала, что не зря ходит в художественную школу — у нее определенно талант.
— На сегодня хватит: кот покормлен, рыбы запущены. Пойду, с ба посижу, может, сыграем во что-нибудь.
16
Иван Шишкин (1832–1898) — русский художник-пейзажист, живописец, гравер.
Девочка закрыла баночки с гуашью, сняла фартук, выключила проигрыватель и прыжками спустилась с лестницы. Бабушка сидела в своем стареньком кресле и шуршала книжными страницами.
— Ба, ты, наверное, все книжки уже раз по сто прочитала!
Женщина опустила маленький, черный томик и сняла очки:
— Это стихи. Денис Давыдов — русский офицер, гусар! Очень талантливый поэт. Вот послушай…
Она снова надела очки и продекламировала:
О, пощади! Зачем волшебство ласк и слов, зачем сей взгляд, зачем сей вздох глубокий, зачем скользит небережно покров С плеч белых и груди высокой? О, пощади! Я гибну без того. Я замираю, я немею При легком шорохе прихода твоего; я, звуку слов твоих внимая цепенею… [17]17
Денис Давыдов. Элегия VIII.