Приключения Мирослава и Ильи
Шрифт:
– Я не знаю, как это могло произойти, – услышали друзья голос мужчины, когда пара с коляской проходила мимо скамейки, где они сидели.
– Давай вспомним, где ты его видел в последний раз, – женщина выглядела очень расстроенной.
– Да кто ж его знает?.. Может, когда мы кофе заказывали…
Пара уже прошла мимо, когда Илья (а за ним и Мирослав) подошёл к ним.
– Это не вы потеряли? – спросил он, протянув им кошелёк.
Мужчина взял кошелёк в руки, не веря в происходящее. Он открыл его и окинул взглядом содержимое.
– Всё здесь, – произнёс он.
Женщина подошла
– Спасибо вам большое, – с чувством сказала она. – Вы даже не представляете, что вы для нас сделали.
Неожиданно она поцеловала каждого мальчика в щёку. Мужчина протянул руку вначале Илье, потом Мирославу.
– Ну, настоящие мужики! Уважаю!
Когда они ушли, ребята развернулись и двинулись домой. Странно, но Мирослав не сожалел о потерянных деньгах. Напротив, на душе у него было очень хорошо.
Мать Мирослава – Антонина (для подруг просто Тося, а для подчинённых – Антонина Николаевна) – вначале дружбу с Ильёй одобрила.
– Наконец-то у тебя появился хоть один нормальный товарищ, а не эти лоботрясы, – сказала она, когда Мирослав рассказал ей о том, как он ходил в гости к Огоньковым (случай с деньгами он пока решил сохранить в тайне).
Но уже через несколько дней Антонина Николаевна стала более сдержанна в своих словах и даже начала выражать беспокойство. Однажды Мирослав услышал, как мать с кем-то говорила по телефону. И хотя он многого не слышал, но понял, что речь идёт о семье Огоньковых.
– Ничего плохого про них сказать не могу, – говорила мать в трубку, – но всё-таки сектанты… Страшно… Кто знает, что у них на уме?
Значения нового слова Мирослав не понял, но, исходя из интонации, сделал вывод, что сектанты – это что-то плохое.
«Надо будет при случае спросить у мамы», – подумал он.
Случай подвернулся в этот же вечер. За ужином мама, как обычно, включила телевизор. Мирослав не обращал внимания на экран, так как был увлечён роликом на телефоне.
– Мама, смотри, – воскликнул Мирослав, – этот руфер такое вытворяет!
– Кто? – удивилась мама.
– Руфер. Это тот, кто по крышам лазает, – пояснил Мирослав.
– Как Карлсон? – с улыбкой спросила мама.
– Мам, ну какой Карлсон, – обиделся Мирослав, – тоже мне вспомнила.
– Ладно, я пошутила. Твоя мама не такая древняя. Я прекрасно знаю, кто такие руферы.
Мирослав не успел показать маме ролик, так как в это время по телевизору диктор новостей стал рассказывать о какой-то молодой девушке, которая попала под влияние секты. Антонина Николаевна смотрела сюжет очень внимательно. Потом она выключила телевизор и обратилась к Мирославу:
– Мирик, – так называть его имела право только она… и папа, – я хочу поговорить с тобой о твоём новом друге.
– Потому что он из секты? – насупился Мирослав.
– Подслушал разговор? – догадалась мама.
– Не весь. Только ту часть, где ты говорила об Огоньковых, – не стал лукавить Мирослав. – А что такое секта?
– Если честно, то я не особо разбираюсь в этом вопросе. Но попробую рассказать. Сектанты – это люди с очень недобрыми целями. Они могут прикидываться хорошими, но на самом деле хотят что-то от тебя получить. Люди им доверяют, подпадают под их влияние и отдают деньги, машины и даже квартиры. Вот, например, эта девушка, про которую сейчас в новостях рассказывали: ушла из семьи, перестала общаться с родственниками. Жуть какая! Как только представлю тебя на её месте, аж мурашки по телу.
Мирослав задумался. Неужели папа и мама Ильи – сектанты? Что-то не очень похоже. С другой стороны, как должны выглядеть сектанты? Маловероятно, что они повесят на себя табличку «Я сектант». Поэтому прикинуться добрыми – это самое лучшее прикрытие.
«Вот сёстры Ильи точно не сектанты. Вредности в них хоть отбавляй, – эта мысль очень развеселила мальчика. – Надо будет им подсказать, чтобы лучше маскировались».
– Ты чего хохочешь? – поинтересовалась мама.
– Да так, – ответил Мирослав, – представил Огоньковых в роли злодеев. Настоящая фантастика. Похлеще, чем «Хроники Нарнии».
Антонина Николаевна ласково посмотрела на сына. Она его очень любила. Несмотря на то что Мирослав постоянно приносил из школы либо двойки, либо замечания, она была уверена, что он мальчик умный и хороший. Антонину Николаевну мучили угрызения совести из-за того, что уделяет сыну мало внимания. Но на это были свои причины. Когда Павел ушёл из семьи, ей пришлось работать вдвое больше и на сына времени уже не оставалось.
– Ладно, – сказала она, потрепав Мирика по волосам, – я как-нибудь схожу к ним, познакомлюсь. А ты пока будь осторожен. Будут заманивать – беги.
Мирослав так и не понял, пошутила мама или сказала серьёзно.
Глава 3. Ленька
Если и в начале года учиться не хотелось, то корпеть над уроками теперь, во время последней четверти, когда на улице светило яркое апрельское солнце, было просто невыносимо.
– Я думал, что в нашей стране пытки запрещены, – сказал Лёнька Мельников.
Дядя Толя, учитель географии, человек чрезвычайно рассеянный и добрый, в точности как его коллега Жак Паганель из книги Жюля Верна, остановился на полуслове и посмотрел на Лёньку. Складывалось впечатление, что дядю Толю только что телепортировали из Антарктиды, где он вместе с капитаном королевского флота Великобритании Робертом Скоттом и его четырьмя товарищами наконец добрался до Южного полюса, и поместили в пятый класс обычной российской школы. Он не мог сообразить, откуда взялись эти дети и что им нужно.
Можно сказать, что так оно и было. У дяди Толи было феноменальное воображение. Когда он рассказывал, то забывал обо всём. Ему было совершенно неважно, слушают ли его или нет, чем занимаются ученики во время урока и вообще есть ли кто-нибудь в классе. Он любил географию, и больше его ничего не интересовало.
Все в школе называли дядю Толю именно дядей Толей, а не Анатолием Михайловичем, как должно обращаться к учителю. Вначале другие преподаватели, завуч и директор пытались навести порядок и резко осаживали учеников за подобное панибратство, но в конце концов сдались и они. Это произошло после того, как пару лет назад на линейке Первого сентября Игорь Николаевич (грозный директор школы), представляя учителей, произнёс: