Приключения Мурзилки
Шрифт:
И он будет прав. В этом деле мы уделили им гораздо меньше внимания, чем они того заслуживали. Вот вкратце как было дело.
В сказочном Департаменте всё знали и об угрозе отравления московского водопровода сообщили в редакцию «Книжной правды». Редактор немедленно вызвал к себе троицу из отдела расследований и обрисовал ситуацию.
— Надо подменить склянку, — предложил Мурзилка. — Приехать к самолёту, залезть в чемодан и подменить пузырёк с отравой на пузырёк с чистой водой.
— Поменять содержимое, — уточнил Мямлик.
— Отлично, — одобрил Буквоедов. —
Мурзилка не возражал.
Операция по замене содержимого в итоге прошла удачно. Сначала человечки переместились по главной пневматической трубе в аэропорт Шереметьево, потом Шустрик сделал замыкание на линии транспортной ленты и открыл замки на чемодане Собакина.
После этого за дело взялся агент Мямлик. Он забрался в чемодан и довольно долго там перемещался, словно червяк, пока не обнаружил искомый пузырёк в корпусе электробритвы. Мямлик открыл пузырёк, втянул в себя содержимое и прополоскал пузырёк хлоркой из пузырька, который лежал у него в кармане.. После этого он залил внутрь чистую воду из закреплённой за спиной фляги.
— Готово? — крикнул ему Шустрик. — Транспортёр починили, сейчас поедешь!
«Готово!» — хотел отозваться Мямлик, но вместо этого только булькнул. При этом немножко, совсем капелька, попала на уложенный в чемодан вечерний костюм мистера Доджа.
Мямлик выпустил опасную жидкость во флягу, тщательно её закупорил, надел на спину и выбрался из чемодана наружу. Затем он несколько раз прополоскал себя самого изнутри хлоркой.
— В чемодане не наследил? — спросил Шустрик.
— Что?.. — сказал Мямлик.
— Я говорю, в чемодане…
— Тихо. Идёт кто-то. Пора нам сматываться.
В комфортабельном вагончике главной трубы человечки приехали в редакцию. Шустрик отрапортовал редактору о выполнении, и тот похвалил обоих за чёткие действия. Дыхнув на шефа, Мямлик едва не сшиб Мурзилку с ног.
— Пускай теперь травит, — говорил довольный Буквоедов, расхаживая по кабинету. — Он же сам в дураках останется. А товарищи откуда положено ещё поинтересуются, какой он есть интурист.
Глава восьмая
ПОПАХИВАЕТ ПРОФНЕПРИГОДНОСТЬЮ
В одном из дорогих местечек Подмосковья, в доме, обнесённом высокой каменной стеной, собирались гости. Все они были весьма странными — как с виду, так и именам, а может быть, прозвищам, по которым к ним обращался хозяин. Все они как будто сошли с запылившихся архивных снимков столетней давности. Словно пахнуло нафталином от этих жутковатых призраков коммунистического прошлого.
Первым на роскошном правительственном, но очень старом и дребезжащем автомобиле «Чайка» прибыл некто Феликс Эдмундович.
Второй приехала на такси уже известная нам товарищ Крупская. Она держала в руках истёртый портфель, была одета в коричневый плащ «болонья», боты и болотного цвета берет, натянутый на самые уши.
После этого зарокотал мотоцикл, и китайцы охранники отворили ворота заросшему седыми волосами байкеру с надписью «СССР» на спине кожаной куртки. Его называли как двоих — Минин и Пожарский.
Потом откуда-то возник лысенький старичок с зонтом и бегающими глазками, которого называли ни много ни мало — Ленин.
Последней приехала на стареньких «Жигулях» некто Мухина, молодящаяся дама в больших тёмных очках, с головой и лицом, обвязанными косынкой по моде 1960-х.
Хозяина дома называли Хирург. Он выглядел спортивно и носил чёрный шёлковый халат с красными драконами. Когда-то он действительно был хирургом, но потом его посадили в тюрьму за торговлю наркотическими препаратами. Он сел мелким жуликом, а вышел матёрым волком. Научившись кое-чему в местах заключения, он занялся этим бизнесом с размахом колумбийского наркобарона. В свободное время Хирург увлекался восточными единоборствами. Для своей охраны он специально нанял искусных китайских бойцов, с которыми упражнялся в специально оборудованном зале. Его любимым оружием были острейшие хирургические скальпели, которые он ловко метал в цель. Ни он сам, ни работавшие на него люди, никогда сами не употребляли наркотиков. А если кто-нибудь нарушал правило, его вскоре находили мёртвым в лесу с глубокими, будто от тонкого лезвия, ранами на теле.
Тот участок Москвы, который контролировал Хирург и его люди, был поделён на пять районов. Соответственно, пятерых своих заместителей он звал не по именам, а по той достопримечательности, которая находилась или была раньше на их территории. Так, например, кварталы, прилегающие к Мавзолею и Красной площади, контролировал шустрый старичок с простым и понятным прозвищем Ленин. Молодящуюся даму, которая сбывала наркотики в районе памятника «Рабочий и колхозница» называли Мухиной. И так далее. Надо однако заметить, что товарищ Крупская работала в районе новостроек, где совсем не было никаких достопримечательностей, поэтому ей оставили её собственную кличку, сохранившуюся ещё со времён комсомольской молодости.
Собрав выручку и оговорив условия продаж на ближайшую неделю, Хирург отпустил всех своих заместителей, за исключением товарища Крупской.
— Мадам, вы понимаете, что ошибки в нашем деле недопустимы? — начал он тоном, не предвещавшим ничего хорошего.
— В чём дело, — сказала мадам неприязненно, — что вы опять на меня катите. Мальчишка уже не опасен, вы это лучше меня знаете.
— Один промах — это всего только промах. Но два промаха подряд попахивают профессиональной непригодностью.
— Что там у вас попахивает…
— У вас, коллега, у вас. Один из дилеров нижнего звена высказал предположение, что ваш новый курьер — стукачок. Есть у него, знаете ли, такое интуитивное ощущение. А я доверяю ощущению больше, нежели фактам, которые легко подделать.
— Что за бред, какие ощущения. Он работает у меня только первую неделю.
— Кто его рекомендовал?
— Кролик… Курьер Феликса Эдмундовича.
— Устройте новичку проверку. Если проколется — везите в лес; если нет — сюда. В любом случае я сам с ним поговорю…