Приключения парижанина в Океании
Шрифт:
— Милый мой Пьер, — проговорил Фрике растроганно, — ты все такой же. Ты всегда заботишься обо мне, твоя дружба…
— Ну о чем говорить, сынок, я у тебя в долгу, черт побери! Помнишь тот день, когда мы с тобой познакомились? Тогда, в Африке, выбор у меня был невелик: попасть на обед или к людоедам, или к крокодилам. Ты сам знаешь, мы друзья до гробовой доски и нам нечего бояться, если мы вместе. С тех пор, как бедняга Ивон утонул в океане, у меня нет никого ближе тебя.
Молодой человек улыбнулся, но мысли его были заняты чем-то другим.
— Тебе смешно, сынок. Я прекрасно знаю, какой ты ловкий и сильный, у тебя стальные мускулы, тебе сам черт не страшен.
Фрике по-прежнему улыбался.
— Подумать только, — продолжал Пьер. Он был, как все моряки, скуп на слова, но, разговорившись, уже не мог остановиться, — подумать только, эта старая жаба стоила десятерых, и он вполне мог бы ударом меча отправить к праотцам такого старого кашалота, как Пьер Легаль, родившегося в Конке [7] .
7
Ле-Конке — селение на берегу Атлантического океана на северо-западе Франции, в Бретани.
Право, Легаль возводил на себя напраслину. Трудно было вообразить, что кто-то мог быть сильнее него. Ростом едва ли выше Фрике, он был шире в плечах, и пуговицы бушлата на его могучей груди то и дело отскакивали. Кривые, как у кавалериста, ноги и огромные кулачищи, при виде которых каждому становилось ясно, что с таким человеком лучше не враждовать. Но какое доброе и честное лицо! Лицо настоящего морского волка, загорелое, обветренное, с типичной шкиперской бородкой, со светлыми, по-детски доверчивыми глазами, смотревшими из-под выгоревших кустистых бровей. Ходил он вразвалку, как ходят на суше все моряки. В первый раз Пьер вышел в море еще мальчишкой, а теперь ему уже перевалило за сорок.
— Но ты еще не произнес ни слова, сынок, — сказал Легаль своему молодому другу.
Фрике коротко рассказал ему о случившемся и под конец добавил:
— Знаешь, моряк, хоть мы и побывали с тобой во многих переделках, избороздили чуть ли не все моря и океаны, повидали немало стран, но такого необычного зрелища, как здесь, еще не встречали. Тот недоносок, с которым я только что разговаривал, наверняка отпрыск какого-нибудь знатного и могущественного рода. Среди предков этого темнокожего ублюдка с ногами таксы, этой жалкой претенциозной куклы, этой помеси португальца, китайца, малайца, индуса, да и негра в придачу, возможно, есть такие герои, как Альбукерк [8] , Бартоломеу Диаш [9] и Васко да Гама [10] . Таких здесь немало, они, словно ядовитые растения, расцветают пышным цветом в порочной атмосфере этого края, для них нет ничего святого, они даже занимаются торговлей людьми! Суеверия, предательство, трусость, сомнительные сделки — вот что определяет моральный облик большинства подобных Бартоломеу ду Монти в Макао.
8
Д’Альбукерк Альфонсо (1453–1515) — португальский мореплаватель, вице-король португальских владений в Индии в 1509–1515 годах. (Примеч. перев.)
9
Диаш Бартоломеу (1450–1500) — испанский мореплаватель, первым из европейцев достигший мыса Доброй Надежды (1486–1487) и обогнувший Африку с юга. (Примеч. перев.)
10
Гама Васко да (1469–1524) — португальский мореплаватель. В 1497–1498 годах совершил плавание из Лиссабона в Индию вокруг Африки, впервые проложил морской путь из Европы в Южную Азию. (Примеч. перев.)
Моряк, открыв рот и от восхищения, казалось, потеряв дар речи, слушал своего молодого друга.
— Знаешь, сынок, — проговорил он наконец с глубочайшим почтением, что выглядело даже немного комично, — ты многому научился за два года на суше и теперь ни одному корабельному доктору не уступишь в учености.
— Я ведь очень много занимался, дружище, работал что было сил. Ах, если бы все эти несчастья не обрушились на господина Андре и он бы не разорился!..
— Господин Андре — мужественный человек и верный друг, — произнес Пьер Легаль.
— Мы все обязаны ему, — с уважением продолжал Фрике. — Это так же верно, как и то, что ты — мой друг и я люблю тебя словно родного брата… Не случись вся эта история с деньгами, я бы и сейчас продолжал учиться, но пришлось приплыть сюда на этой жалкой посудине за работниками для нашей компании.
— Зато мы вырвем китайцев из лап торговцев живым товаром, и они будут счастливы с нами.
— В этом можно не сомневаться. Ты знаешь, каковы планы нашей компании «Плантаторы — путешественники Суматры». Здесь на этих бедолаг работорговцы смотрят как на скотину, а на наших плантациях с ними будут обращаться как с людьми, они станут нашими помощниками, мы будем щедро с ними расплачиваться и сделаем все, чтобы заинтересовать их в процветании нашего хозяйства.
— Знай китайцы, каково работать на нас, они бы не стали роптать по поводу своего отъезда.
— Дело, увы, в том, что большинству из них известно, во всяком случае по слухам, в какой ад попадают кули [11] и как жестоко там обращаются с эмигрантами. Правда, время от времени человек десять возвращаются на родину, но сколько таких, кто возвращается в гробах на так называемых «кораблях мертвецов» [12] .
— В общем, у нас сейчас все в полном порядке и мы можем выйти в море? — после минутной паузы спросил Пьер.
11
Кули — название носильщика, грузчика, возчика, чернорабочего в некоторых странах Азии. (Примеч перев.)
12
Согласно одной из статей договора, подписываемого китайскими кули, работодатель обязан привезти их домой «живыми или мертвыми». Жители Поднебесной империи, как их называют англичане, должны покоиться в земле своих предков. Время от времени корабли забирают из мест иммиграции гробы с жертвами столь бесчеловечного обращения и привозят их в Китай. Этот обычай нередко используется контрабандистами. Во многих гробах спрятаны товары, облагающиеся таможенной пошлиной, их спокойно провозят через границу, не привлекая внимания чиновников, полагающих, что там находятся останки несчастных китайцев. (Примеч. авт.)
— Мы отплываем завтра утром, как только я сведу счеты с моим шоколадным противником.
— Тебе больше нечего делать в этом притоне, не лучше ли нам убраться отсюда?
— Вот только скажу два слова одному из игроков — мне надо расплатиться с ним перед отплытием — и я в твоем распоряжении.
Молодой человек стал пробираться сквозь толпу, а его приятель продолжал наблюдать за этим столь необычным спектаклем. Под бесчисленным множеством подвешенных к потолку разноцветных бумажных китайских фонариков постоянно передвигалась целая толпа китайцев самого разного возраста. Казалось, они сбежали с китайских ширм и все, как один, были в блестящих, порой сильно засаленных, шелковых халатах. Отупевшие от опиума китайцы толпились у стойки, где им подавали в маленьких чашечках самые невероятные блюда китайской кухни, и у столов, за которыми шла игра.
Играли в адский «макао». Сама игра в «макао» хорошо известна во Франции: играют банкомет и любое число понтеров, причем играть можно как одной, так и несколькими колодами. Банкомет сдает всем по одной карте рубашкой вверх, затем каждый либо говорит «достаточно», либо, если он получит мелкую карту, просит прикуп. Но теперь карты сдаются уже в открытую. Понтер, получивший короля, даму или валета или же набравший в сумме после последующих раздач больше девяти очков, проигрывает, он бросает карты на стол и отдает свою ставку банкомету. Банкомет последним объявляет, сколько у него очков; в случае проигрыша он возвращает не успевшим проиграть понтерам их ставки. Если одному из игроков во время первой раздачи выпадает девятка («девятка с первого захода»), он открывает свою карту, и банкомет вручает ему тройную ставку. Те, кому выпали восьмерка или семерка, получают в первом случае двойную ставку, а во втором — забирают свою ставку обратно.
Богатые негоцианты из Южного Китая и с острова Хайнань, из Гуандуна и других более отдаленных провинций страны приезжают в этот португальский ад, чтобы удовлетворить свою вошедшую в поговорку страсть к игре. Макао — это Монте-Карло Дальнего Востока, единственное место, где разрешены азартные игры. Ведь Сын Неба [13] запретил их в своих владениях, а нарушение его указов строго карается!
Хотя китайцы составляли большинство играющих, в зале находились также люди, одетые по-европейски; два или три десятка донов Бартоломеу ду Монти, темнолицых, словно загримированных под злодеев из мелодрам, все, как один, с огромнейшими шпагами, принадлежавшими автору «Лузиад»; несколько прибывших из Европы настоящих португальцев в блестящих мундирах правительственных чиновников и, наконец, немало американцев, бородатых, широкоплечих, с грубыми, охрипшими от выпитого виски голосами, в большинстве своем они служили офицерами на кораблях, перевозивших китайских кули.
13
Сын Неба — китайский император. (Примеч. перев.)