Приключения Пиноккио (Илл. В. Алфеевского)

Коллоди Карло

– Тысячу благодарностей, синьор Пиноккио! Вы избавили меня от труда разбивать скорлупу. До свидания, пламенный привет!

Сказав это, он расправил крылышки, вылетел через открытое окно и исчез.

Бедный Деревянный Человечек так и окаменел на месте с разинутым ртом и вытаращенными глазами, держа яичную скорлупу в руке. Когда прошёл первый испуг, он начал хныкать и плакать, топать в отчаянии ногами и говорить сквозь слёзы:

– Говорящий Сверчок был прав. Если бы я не убежал из дому и если бы мой отец был теперь здесь, мне не пришлось бы умирать с голоду. Ах, какая поистине страшная болезнь – голод!

И так как в его желудке

урчало всё громче и он не знал, как смягчить свои страдания, он решил уйти из дому и бежать в ближайшую деревню, где какая-нибудь сострадательная душа, может быть, подаст ему кусок хлеба.

Глава 6

Пиноккио засыпает, положив ноги на жаровню с углями, и утром просыпается без ног

* * *

На дворе была ужасная зимняя ночь. Гром оглушительно гремел, молнии догоняли одна другую, всё небо было охвачено огнём. Холодный, порывистый ветер свирепо завывал, вздымая огромные облака пыли и заставляя деревья на полях плакать и стонать.

Пиноккио очень боялся грома и молнии, но голод был сильнее страха. Он прикрыл за собой дверь, взял подходящий разгон и за каких-нибудь сто прыжков очутился в деревне, правда, при этом он тяжело дышал и высунул язык, как добрая охотничья собака.

Деревня лежала тёмная и покинутая. Лавки были закрыты, двери домов закрыты, окна закрыты. На улицах не было даже собаки. Всё выглядело вымершим.

Пиноккио, голодный и отчаявшийся, подошёл к одному дому, потянул за дверной колокольчик и позвонил, думая про себя: «Авось кто-нибудь да выглянет».

Действительно, в окне показался старик в ночном колпаке. Он сердито крикнул:

– Что вам тут нужно в этакую пору?

– Будьте так добры, подайте мне кусок хлеба.

– Подожди меня, я сейчас вернусь, – сказал старик.

Он решил, что имеет дело с одним из тех забубённых бродяг, которые забавы ради ночью звонят в квартиры и отрывают честных людей от спокойного сна.

Через полминуты окно снова открылось, и старик крикнул:

– Становись под окно и подставь свою шляпу!

Пиноккио незамедлительно снял свой колпак. И тут на него обрушился поток воды, который промочил его насквозь от головы до пят, как горшок с засохшей геранью.

Мокрый, словно его только что вытащили из водосточной трубы, вернулся он домой еле живой от усталости и холода. Он сел и протянул свои продрогшие и грязные ноги над жаровней с раскалёнными углями.

Так он уснул. И во сне его деревянные ноги загорелись, обуглились и, наконец, превратились в золу.

А Пиноккио спал и храпел так, словно это были не его ноги, а чужие. Когда рассвело, он проснулся: кто-то стучал в дверь.

– Кто там? – спросил он, зевая, и начал продирать глаза.

– Я, – ответил голос.

Это был голос Джеппетто.

Глава 7

Джеппетто возвращается домой. Бедняга отдаёт Пиноккио

всё, что принёс себе на завтрак

* * *

Несчастный Пиноккио ещё не совсем проснулся и поэтому не заметил, что его ноги сгорели. Услыхав голос отца, он без раздумий соскочил с кресла, чтобы отодвинуть дверной засов. Но после двух-трёх нетвёрдых шагов упал с размаху на пол. И при падении произвёл такой грохот, словно мешок с деревянными ложками, упавший с пятого этажа.

– Отвори! – крикнул Джеппетто с улицы.

– Отец, я не могу, – ответил, плача, Деревянный Человечек и стал кататься по полу.

– Почему не можешь?

– Потому что кто-то сожрал мои ноги.

– А кто их сожрал?

– Кошка, – сказал Пиноккио.

Он как раз в эту минуту заметил, что кошка передними лапками теребит две стружки.

– Открой, говорю тебе, – повторил Джеппетто, – а не то, как войду, покажу тебе кошку!

– Но я вправду не могу стоять, поверьте мне. Ах, я несчастный, несчастный! Теперь я буду всю жизнь ползать на коленках!

Джеппетто, предположив, что все эти вопли не более как очередная проделка Деревянного Человечка, решил положить ей конец, влез на стену и проник в комнату через окно.

Он приготовился было, не откладывая в долгий ящик, проучить наглеца, но, когда увидел своего Пиноккио распростёртого на полу и действительно безногого, жалость охватила его. Он взял Пиноккио на руки и обнял его и облобызал тысячу раз. По его щекам в это время катились крупные слёзы, и он сказал, всхлипывая:

– Мой Пиноккушка, как это ты ухитрился спалить себе ноги?

– Не знаю, отец. Но клянусь вам, это была страшная ночь, которую я никогда в жизни не забуду. Гремел гром, блистали молнии, а я так хотел есть, и Говорящий Сверчок сказал мне: «Тебе будет плохо, и ты был злой и заслужил это». И тогда я сказал: «Берегись, Сверчок!», и тогда он сказал: «Ты Деревянный Человечек, и у тебя деревянная голова», и я бросил деревянный молоток в него и убил его, но он сам виноват, так как я не хотел его убить, потому что я поставил маленькую сковородку на раскалённые угли жаровни, но цыплёнок выскочил и сказал: «До свидания. Пламенный привет!» И голод всё рос, и поэтому старик в ночном колпаке высунулся в окно и сказал мне: «Становись под окно и подставь шляпу», и я с бадьёй воды на голове (разве попросить кусок хлеба – позор, а?) сразу же вернулся домой, и, так как я всё ещё был ужасно голоден, я положил ноги на жаровню, чтобы их высушить. И тогда вы вернулись, и я увидел, что они сгорели, и ног у меня больше не стало, а голод всё равно остался! У-у-у-у!..

И бедный Пиноккио заплакал и завыл так громко, что было слышно за пять километров.

Джеппетто, который из всей этой бредовой речи понял только одно, а именно что Деревянный Человечек погибает от голода, вытащил из кармана три груши, подал их Пиноккио и сказал:

– Эти три груши, собственно говоря, мой завтрак, но я охотно отдаю их тебе. Съешь их на здоровье.

– Если вы хотите, чтобы я их съел, то очистите их, пожалуйста.

– Очистить? – сказал Джеппетто, поражённый. – Я не предполагал, мой мальчик, что ты так изнежен и привередлив. Нехорошо! На этом свете нужно ещё с детства привыкать есть всё, что дают, так как неизвестно, что может случиться. А случиться может всяко!