Шрифт:
Тихо стучали колеса за окном, вагон мерно покачивался на рельсах. Я сидел возле окна на своем рабочем месте, и пытался не уснуть. Самое трудное в работе проводника ночной смены. Да и обязанности никто не отменял. Но, все же, тишина и спокойствие того стоят. Заканчивается трудный рейс на Херсон, завтра днём мы прибудем в Санкт-Петербург и сможем немного отдохнуть. Кофе давно уже перестало помогать…
Кто дал себе труд прочитать предыдущие мои каракули, помнит какое необычнейшее путешествие мы пережили семь лет назад. Повторяться не буду. Романтизировать войну, по-моему, глупо. А вот целину можно и нужно. Эх, какие восхитительные закаты можно наблюдать, порой, из окна вагона! Не до, не после целины не замечал такого. А уж про восходы и говорить нечего. И все это на фоне прекрасной и неповторимой природы нашей необъятной родины!
Вот и сегодня розовый закат я проводил несколько часов назад. Короткая летняя ночь и будет восход, а там уже и приедем. Жара наконец уступила место ночной прохладе. И через приоткрытое окно встречный ветер весело трепал оконную шторку. Вагон
Ага, легче ему пережить холод, помню в прошлом году случай был тоже на целине тоже летом. Мы возвращались с оборота на Анапу, кажется, и обратный путь лежал через Ярославль. Прибытие туда по расписанию ранним утром, время уже не вспомню, но солнце только-только показало край своего диска над лесами. Так вот, дневная температура раскаляла вагон, а ночью, как я думаю, была смена погоды. Мы все-таки едем и заезжаем в разные области. А в Ярославле как раз, видимо, и похолодало немного. На вскидку, днем тридцать градусов точно было. И ночью было сравнительно тепло. Вагон и сохранил накопленное тепло. А по прибытии на станцию выяснилось, что там одиннадцать градусов, как я видел на вокзальном табло. Вот это перепад! Еще ни разу я так сильно не мёрз. Хотя, казалось бы, лето. Но я отвлёкся.
Светает, но сегодня вряд ли я смогу насладится восходом. Пасмурное небо скидывает на вагон капли дождя. Окно придётся закрыть. Пассажиры начинают просыпаться надо готовиться к прибытию на Витебский вокзал.
– До свидания, спасибо – выходя из душного вагона, на освеженный дождиком перрон говорили мне люди.
– До свидания. Ждём вас снова.
Это были привычные будни. На входе, проверяешь билеты, приветствуешь их. В пути обслуживаешь, выслушиваешь и все такое. Потом «спасибо, до свидания». Нормально. Легкий ветерок приятно холодит лицо, даже зябко немного после южной жары. Люди расходятся, и ты остаешься один на один с постельным бельём. Ну как один. У тебя же есть напарник! Но он или она будет мыть полы и готовить вагон к передаче следующей смене. Не знаю, что лучше. Считать и передавать в стирку бельё или пересчитывать вагонный инвентарь. Но все, когда ни будь кончается. И хорошее, и плохое, и постельное тоже наконец закончилось. Даже все сошлось, на удивление. Пока мы выполняли свои обязанности вагоны перетащили в парк отстоя, где их заправят водой, проверят. Одним словом, подготовят к следующему рейсу. Как хорошо, что у нас уже все готово сиди жди машину, забирающую использованное бельё. Я сидел, ну ладно полулежал, в тамбуре на мешках и никого не трогал.
– Я наверно сегодня пойду в прачечную бельё сдам – сказала моя напарница Даша, прикуривая – не разу там не была, хочется посмотреть.
– Конечно, только не кури тут. Выходи лучше на улицу – еще не веря в свою удачу ответил я.
– Вот только не надо меня за дуру держать, учитель – с издёвкой, но без злобы продолжила напарница.
– Иди ты в буксу! – крикнул я, когда закрылась за ней дверь в тамбур. Хотя сомневаюсь, что она это услышала.
Даша, рыжеволосая симпатичная девушка, чуть ниже меня, в первые в этом году поехала на целину. Кстати, целина, если кому-то интересно, – ежегодная мобилизация всех действующих членов студенческого отряда с целью выполнения работ по перевозке пассажиров. Как-то так звучит её официальное определение в студенческих отрядах проводников. Для меня это был уже второй рабочий период подряд. И мне поручили обучить её на практике. Надо сказать, что ничего хитрого нет в нашей работе. И у моей подопечной хорошо все получалось. Я со спокойной душой перелёг в свободное купе и настроился на ленивое ожидание прихода нашей смены. Хорошо было побыть в тишине пустого вагона после трудного рейса. Столько было планов на эти короткие выходные! И выспаться, и постираться, и вновь пройтись по волшебным улицам и набережным северной столицы. Столько раз описанным и все же не поддающимся описанию. Да, чары этого города не спадут с меня уже никогда. Родственников бы еще навестить, давно не виделись. Сувениров купить. А пока приходилось слушать как по улице притарахтела бельевая машина, хлопнула дверь и наступило одно из моих любимых времён, когда остается только ждать и ни оч…
– Титан красить будем? – раздался грубоватый женский голос из коридора и бухнула входная дверь – заявка была от начальника, еще в прошлый раз.
Не помню такого. Но его бы и в самом деле надо было покрасить, совсем не красивый стал. Краска облупилась и потрескалась. Хорошо, что он остыл уже давненько. Я его еще на подъезде к Петербургу отключил. Состав выезжает в рейс только завтра вечером, так что точно высохнет все. Выглянув в проход, я обнаружил среднего роста женщину в сигнальном халате и форменной спецодежде. Стоя спиной ко мне, она что-то колдовала с кипятильником. Настроение немного подпорчено было, да и сон, все равно, не шел никак. И я решил пройтись по вагону. «Мороз-воевода дозором обходит владенья свои». Почему-то пришли на ум строки Некрасова. Мои «владения» были, конечно, меньше. Но следить за ними надо было зорко. Но чистота нареканий не вызывала. Все тёплые одеяла были аккуратно разложены на соответствующих местах, рядом с ними подушки. Ни пылинки на столах, ни соринки на полу не завалялось. Приятно было посмотреть. Пока я шел начались маневровые работы вагон потихоньку поехал. Я дошел до дальнего туалет и обнаружил там все такую же чистоту. Зацепиться было не за что. Тамбур, где все курят тоже был вычищен и из мест временного хранения мусора все было убрано. Шикарно. Я вышел из тамбура в обратном направлении. Через коридор было видно, как женщина докрашивает титан. Так же не спеша, я двинул к ней. Наш железнодорожный дом потихоньку куда-то катил. За окном медленно проплывали какие-то строения. Вдруг вагон резко дёрнулся. Зная, что так бывает, я был готов и схватился за первый попавшийся поручень. Благо в плацкартных вагонах их много. Но тут что-то было не совсем как обычно. Ведь когда так происходит, значит состав остановился. А в этот раз все было наоборот, он начал набирать скорость с каждой секундой. И вот уж стало болтать так что и не устоять, за что не держись. Я забежал или залетел в ближайшее купе, упал на кровать и схватился за опору стола, упершись ногами в противоположную полку. Вагон уже даже не трясло, а просто подбрасывало. Да что ж это такое! Что за возмутительное поведение! А скорость все нарастала. На один длинный миг я почувствовал, что лечу. Уже в следующий миг темнота полностью окутала меня.
Тишина, пение птиц и головная боль ждали меня после открытия глаз. Пару секунд я полежал, привыкая к нормальным условиям гравитации. Оправившись от потрясения, я встал и огляделся. Мозг отказывался верить глазам. Мы стояли на небольшой поляне вокруг смешанный лес. Не думая о плохом, я вышел в коридор.
– Вот угораздило же. Где это я?
– Там, где тебя не должны быть! – неожиданно раздалось рядом со мной.
Боковым зрением я увидел, как ко мне что-то быстро приближается. Это была та сама женщина, красившая кипятильник. Но откуда то, в ее руке взялся нож. Вот те раз! Не останавливаясь, она махнула оружием целясь в меня. Но занятия в секции армейского рукопашного боя не прошли даром. Успев среагировать и поставив блок, я рефлекторным движением пропустил руку с ножом мимо себя, но не успел схватить кисть, как учили. Зато нанес удар с солнечное сплетение. Противник сложился пополам. Но тут же вскочила и полоснув мне по руке и тяжело дыша бросилась прочь из вагона.
Вот это поворот. Рана была не большая, но глубокая, придется зашивать. Дойдя до служебного купе, я нашел жгут, бинт, спиртовые салфетки и стал оказывать себе первую помощь. Кое как приостановив кровь я притянул края раны друг к другу и закрепив их с помощью пластыря я туго перетянул руку бинтом. На первое время сойдёт.
– Бешеная какая-то попалась – сказал я сам себе.
Но титан покрасила неплохо. Шок наконец прошел и я, не торопясь вышел из вагона. Все еще не мог переварить я это изменение в окружающей обстановке. Мирный лесной пейзаж успокаивал. Железный мой друг стоял прямо на земле, рельс не было видно нигде, как и следов движения. Будто его просто поставили сюда. Непонятная особа скрылось в неизвестном направлении. Я обошел вагон вокруг. Повреждений не было. Это радует, мне ж за него еще отвечать. Около курительного тамбура я заметил вход в какую-то пещеру. Да что же это все значит? Маленькая и тесная каменная пещера меня мало интересовала. Но тень подозрения уже нависла надомной. Я вернулся в вагон и набрал во флягу воды. Да я тогда возил с собой армейскую флягу-котелок в чехле. Прикрепив ее на поясной ремень форменных брюк, я поменял рубаху, накинул свою сумку через плечо, переобулся в кроссовки, проверил что все двери и окна закрыты на засов, запер вагон и пошел на юг. В надежде что я верно помню дорогу и действительно оказался там, где думаю. Держа в уме то, как течёт время тут и дома я совершенно не волновался ни за себя, ни за вагон. Погода для прогулки была самая подходящая. Ветерок разгонял жару, деревья спасали от припекающего солнца. В лесу было прохладно. Я шел не спеша, наслаждаясь величественным спокойствием природы и пением птиц. Все это настраивало на поэтический лад.
Пролетая над лесами,
И резвясь меж тополями.
Ветер свежий и могучий
Охлаждает наш кипучий,
Наш сверхдейственный порыв…
Глупость какая-то. Но именно эти строки обнаружились в моём блокноте, наверняка их и навеяла лесная безмятежность. Частенько я записывал то, что приходило на ум или чьи-то красивые либо умные или смешные фразы. Чаше всего это просто бессистемные записи о том да о сём. Чуть не запнувшись о корягу, я решил присесть на поваленный сухостой и пока муза не покинула меня продолжить.
Слишком был он тороплив.
Свежий воздух горячил
Молодую кровь парней
Рукава все, засучив,
Натаскаем мы камней.
И цемента замочив,
Стройку века…
Опять тарабарщина получилась. Но большего, судя по всему, я из себя не смог вытянуть, дальше пошли записи, относящиеся к явно более позднему времени, на них мы не будем отвлекаться. Я спрятал все в сумку и побрёл дальше. Не помню сколько я шел, но явно не очень долго, ведь солнце всё еще висело прямо надо мной. Правда, облака откуда-то появились. Потеряв счет времени и размечтавшись рассматривая небо, я чуть не свалился с пригорка. Опа! Вот теперь сомнений не было. Я оказался там, где и мечтал уже долге время. Только один. На всякий случай я огляделся что бы убедиться, что Саввы и Максима нет рядом. А передо мной и немного ниже раскинулся уже знакомый мне, сверкающий в солнечных лучах город. Столица. Я же так и не спросил его названия.