Приключения Шерлока Холмса (сборник)
Шрифт:
– Хотел бы я его узнать, – сказал пруссак угрюмо.
– Это я способствовал тому, чтобы распался союз между Ирэн Адлер и покойным королем Богемии, когда ваш кузен Генрих был посланником. Это я спас графа фон Графенштейна, старшего брата вашей матери, когда ему грозила смерть от руки нигилиста Копмана. Это я…
Фон Борк привстал, изумленный.
– Есть только один человек, который…
– Именно, –
Фон Борк застонал и снова упал на диван.
– И почти вся информация шла от вас! – воскликнул он. – Чего же она стоит? Что я наделал! Я уничтожен, моя карьера погибла без возврата!
– Материал у вас, конечно, не совсем надежный, – сказал Холмс. – Он требует проверки, но времени у вас на то мало. Ваш адмирал обнаружит, что новые пушки крупнее, а крейсеры ходят, пожалуй, несколько быстрей, чем он ожидал.
В отчаянии фон Борк вцепился в собственное горло.
– В свое время обнаружится, несомненно, и еще много неточностей, – продолжал Холмс. – Но у вас есть одно качество, редкое среди немцев: вы спортсмен. Вы не будете на меня в претензии, когда поймете, что, одурачив столько народу, вы оказались наконец одурачены сами. Вы старались на благо своей страны, а я – на благо своей. Что может быть естественнее? И кроме того, – добавил он отнюдь не злобно и положив руку на плечо фон Борка, – все же лучше погибнуть от руки благородного врага. Бумаги все просмотрены, Уотсон. Если вы поможете мне поднять пленника, я думаю, нам следует тотчас же отправиться в Лондон.
Сдвинуть фон Борка с места оказалось нелегкой задачей. Отчаяние удвоило его силы. Наконец, ухватив немца с обеих сторон за локти, два друга медленно повели его по садовой дорожке – той самой, по которой он всего несколько часов назад шагал с такой горделивой уверенностью, выслушивая комплименты знаменитого дипломата. После непродолжительной борьбы фон Борка, все еще связанного по рукам и ногам, усадили на свободное сиденье маленького «Форда». Его драгоценный чемодан втиснули рядом с ним.
– Надеюсь, вам удобно, насколько это позволяют обстоятельства? – сказал Холмс, когда все было готово. – Вы не сочтете за вольность, если я разожгу сигару и суну ее вам в рот?
Но все эти любезности были растрачены впустую на взбешенного немца.
– Я полагаю, вы отдаете себе отчет в том, мистер Холмс, что если ваше правительство одобрит ваши действия в отношении меня, это означает войну?
– А как насчет вашего правительства и его действий? – спросил Холмс, похлопывая по чемодану.
– Вы частное лицо. У вас нет ордера на мой арест. Все ваше поведение абсолютно противозаконно и возмутительно.
– Абсолютно, – согласился Холмс.
– Похищение германского подданного…
– И кража его личных бумаг.
– В общем, вам ясно, в каком вы положении, вы и ваш сообщник. Если я вздумаю позвать на помощь, когда мы будем проезжать деревню…
– Дорогой сэр, если вы вздумаете сделать подобную глупость, вы, несомненно, нарушите однообразие вывесок наших гостиниц и трактиров, прибавив к ним еще одну: «Пруссак на веревке». Англичанин – создание терпеливое, но сейчас он несколько ощерился, и лучше не вводить его в искушение. Нет, мистер фон Борк, вы тихо и спокойно проследуете вместе с нами в Скотленд-Ярд и оттуда, если желаете, посылайте за вашим другом бароном фон Херлингом: как знать, быть может, еще сохранено числящееся за вами место в личном составе посольства. Что касается вас, Уотсон, вы, насколько я понял, возвращаетесь на военную службу, так что Лондон будет вам по пути. Давайте постоим вон там на террасе – может, это последняя спокойная беседа, которой нам с вами суждено насладиться.
Несколько минут друзья беседовали, вспоминая минувшие дни, а их пленник тщетно старался высвободиться из держащих его пут. Когда они подошли к автомобилю, Холмс указал на залитое лунным светом море и задумчиво покачал головой.
– Скоро подует восточный ветер, Уотсон.
– Не думаю, Холмс. Очень тепло.
– Эх, старина Уотсон! В этом переменчивом веке вы один не меняетесь. Да, скоро поднимется такой восточный ветер, какой никогда еще не дул на Англию. Холодный, колючий ветер, Уотсон, и, может, многие из нас погибнут от его ледяного дыхания. Но все же он будет ниспослан богом, и когда буря утихнет, страна под солнечным небом станет чище, лучше, сильнее. Пускайте машину, Уотсон, пора ехать. У меня тут чек на пятьсот фунтов, нужно завтра предъявить его как можно раньше, а то еще, чего доброго, тот, кто мне его выдал, приостановит платеж.