Приключения юных сыщиков
Шрифт:
Варвара Петровна несколько секунд молча рассматривала гостя. Судя по её выражению лица, Фёдор Арсеньевич не произвёл на женщину должного впечатления. Тогда он несколько занервничал и суетливо стал рыться в своих карманах:
– Вот, пожалуйста, милости прошу, письмо рекомендательное, от маменьки.
Женщина, улыбнувшись из вежливости, сделала пригласительный жест:
– Проходите, уважаемый Фёдор Арсеньевич. Чаю не желаете откушать? Хозяева скоро дома будут.
***
Прошло два-три дня. Марусю больше не беспокоили видения. Она уже успела загореть, а нос её даже слегка начал шелушиться. Полностью освоившись на даче, девочка поняла, что очень скучает по Ирочке. Договорившись с мамой, позвонила подружке:
– Ира, привет! Что ты там сидишь? Ты же обещала приехать. Папа завтра поедет в город по делам и тебя может забрать.
Ира, прокричав три раза «ура», добавила:
– Маме скажу и буду собираться.
На следующий день из города папа вернулся уже вместе с Ирочкой. Сколько радости и разговоров случилось в связи с этим приездом! Девочки захотели обе жить только на чердаке. Там поставили вторую кровать, и подружки до поздней ночи тихонечко говорили, говорили и говорили. Днём, конечно, ходили на пруд, помогали взрослым в саду и украшали своё новое жильё то букетами из полевых цветов, то собственноручно сделанными рисунками или фигурками из старых шишек. Маруся, конечно, всё рассказала Ирочке про свои странные то ли сны, то ли видения. Ира пришла в восторг от таких необычных событий и сразу же заявила:
– Я тоже хочу!
– Чего ты хочешь? – не поняла Маруся.
– Я хочу тоже увидеть этого бандита.
– А что это вдруг ты решила, что он бандит, может быть, он просто заблудился.
– Ничего он не заблудился, – уверенно сказала Ира, – он убегал от кого-то, раз бабушка кричала, чтобы его догнали. Маруся, а почему ты решила, что это кричала твоя бабушка? Ты её тоже видела?
– Не-ет, – удивлённо протянула девочка, – не видела. По-моему, и голос-то был не её. Просто чей-то немолодой голос. Поэтому я и решила, что кричит бабуля.
Ирочка азартно потёрла руки:
– Если к нам кто-то из твоих привидений забредёт, с ними обязательно надо пообщаться.
– Каких привидений?! – испугалась Маруся.
– Интересная ты какая! А кто же это, по-твоему, по ночам по дому бродит, да ещё свет сквозь себя пропускает? Дом же старый, может быть, здесь целое семейство привидений живёт! – сверкнула Ирочка глазами.
– Слушай, бабуля ведь тоже говорила про тайну дома. Страх-то какой!
– Да ну тебя, какой же страх! Это у нас с тобой каникулы фантастические получаются.
***
Пантелеев Фёдор Арсеньевич, дальний родственник, так и остался жить в доме Семёна Качурина. На службу Фёдору никак не удавалось пристроиться, Семён Гаврилович пожалел молодого человека и взял его помощником управляющего домом, назначив небольшое жалование с проживанием и столованием. Все жильцы дома отнеслись к новому человеку с интересом, особенно, дочки, так как Фёдор сумел с ними подружиться, то книжку на ночь почитав, то на инструменте сыграв. А играл Фёдор Арсеньевич очень недурно на гитаре, подпевая себе несильным, но красивым тенором. За это пение и Наталья, хозяйка дома, тоже относилась к новому жильцу с симпатией. Только Варвара Петровна, невзлюбившая Фёдора со дня его появления в доме, своего отношения к молодому человеку не меняла:
– Посмотришь, Наташенька, – не раз с печалью говорила она своей дочери, – будут от него неприятности. Нутром я это чувствую.
А Фёдор, чувствуя недоброе к себе отношение, всячески старался понравиться Варваре Петровне. И однажды за вечерним чаем, сидя рядом со своей недоброжелательницей, решился сделать её комплимент:
– Сударыня, я обратил внимание, что вы не снимаете это прекрасное украшение, – указал он кивком головы на тёмно-синюю сапфировую брошь, украшавшую её платье, – она вам исключительно к лицу.
Варвара Петровна, не сказав слов благодарности, быстро поднялась и вышла из комнаты. Фёдор Арсеньевич совершенно растерялся и испуганно спросил:
– Я сказал что-то не то?
– О, бабушка, Варвара Петровна, очень ценит эту брошь, – сообщила Антонина, а Оленька добавила:
– Она мне даже ни разу не давала её надеть.
– Девочки, что-то вы разговорились сегодня – прикрикнула на них мама, а Фёдору Арсеньевичу улыбнулась:
– Варваре Петровне нынче нездоровится. Она последние дни в хлопотах. Через два дня нашей Тонечке готовимся день Ангела праздновать.
Антонина сразу вспыхнула и засмущалась:
– Маменька, позвольте Фёдора Арсеньевича тоже в гости позвать?
Наталья Алексеевна погладила по волосам старшую дочку и опять улыбнулась Фёдору:
– Конечно, голубчик, Фёдор Арсеньевич, обязательно будьте нашим гостем у Тонечки на празднике.
– Маменька, маменька, а Антонина смущается вас спросить, чтобы ещё позвать на свой день и Петю Щукина.
Тоня, всплеснув руками, выскочила из-за стола. На что Наталья Алексеевна улыбнулась, прикрыв лицо рукой, а отец, Семён Гаврилович, сердито прикрикнул:
– Кто позволил из-за стола без разрешения выходить?! Сейчас запрещу праздник проводить.
Наталья Алексеевна, опустив глаза и пряча улыбку на губах, тихим голосом попросила:
– Да что ты, батюшка! Уж гостей полон дом наприглашали. Барышня наша сильно нервничает, прости её. Позволь ей и Петра-то Щукина в гости позвать.
– Пусть, конечно, придёт. Глядишь, через несколько лет и женихом заглянет.
Тоня, стоявшая всё это время за дверью, ахнула и помчалась в сад, не зная, куда себя деть от смущения.
***
Этой ночью случилось то, чего так ждала Ирочка и побаивалась Маруся: они обе, крепко уснув, вдруг одновременно проснулись от крика в коридоре. Ира, встав с кровати, приподняла палец, призываю подругу к тишине. Но, оглядевшись по сторонам, замерла: их чердак был тем же, но, словно, в других декорациях. Опять горела свеча, обе кровати украшали красивые балдахины, на полу лежал мягкий ковёр. Маруся осторожно спустила ноги, поставила их на ковёр и тихонечко сказала:
– Ирочка, представляешь, а прошлые разы ковра не было.