Приключения Жихаря
Шрифт:
– Все–таки жаль…
– Не жалей. Обожрал бы свое королевство, пустил по миру… Кроме того, сила осталась все же немалая. Охти мне, заметили нас…
Яр–Тур вздрогнул. С криками и причитаниями к ним приближалась толпа амазонок. Впереди поспешала княгиня. Она шумела пуще всех.
– Все–таки требует, чтобы один из нас тут воцарился, – сказал Жихарь. – У них так записано в преданиях… Делов–то! Отговоримся! Вот я сейчас начну врать, а ты подвирай, совестишься подвирать – помалкивай…
Жихарь поднялся, поклонился бабам и сказал:
– Простите,
Женщины загалдели – видно, Мара отличился и тут. На лицах красавиц выказалось сильное сомнение.
– Государь наш Мара только из скромности прикидывается простым конокрадом, – продолжал Жихарь. – Такой уж на него был наложен зарок, но нынче все сроки вышли. Он выслал нас проведать, кто тут живет. Теперь мы ему непременно доложим, что его ждут с нетерпением. Подождите, вскорости он сам к вам пожалует во главе несметного войска…
Но окаянные бабы ждать не захотели, вскочили на коней и помчались в разные стороны искать вожделенного владыку.
– Вы его сразу узнаете: рубаха красная, а руки долгие! – посоветовал им на дорожку Жихарь и добавил: – Ох, несдобровать Маре! В Адских Вертепах и то сыщут!
…На прощания и расставания ушло еще два дня. Наконец Жихарь понял, что пора и честь знать, иначе вся Святогорова сила до капельки утратится на перинах и сене.
В промежутках между объятиями чинили доспехи (тут и кузня была), нашли пару старых, но худо–бедно годящихся мечей. Одна была беда – кони от побратимов шарахались, не вынося Святогорова духа.
– Видно, так до Полуденной Росы пешком и дотопаем, – вздохнул Жихарь, достал золотую ложку и определил направление. Молодки, не пожелавшие искать цыгана, завздыхали и заплакали, увидев, куда показывает стебель. – Чего ревете? Мы же непременно вернемся! – обещал богатырь. – Чего в той стороне такого страшного?
Из сарафанной толпы вышла старая–престарая бабушка. Жила она долго и говорила поэтому вполне уверенно:
– Лучше бы я, добрые молодцы, вас удавила своими руками, чем отпускать в те края, в злочародейный Драбадан!
Ну, тут и у Жихаря личико вытянулось.
– Вы никак боитесь, сэр брат? – обрадовался Яр–Тур.
– Если и боюсь, так за тебя, – нашелся богатырь.
– Сколько же нам еще идти, сэр Джихар?
– Да ты что, совсем память со своими девками заспал? Я же говорил – сорок дней и сорок ночей!
– А потом?
– А потом дальше пойдем!
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Правый сапог он надел на левую ногу, левый сапог он надел на правую ногу, повернулся и прочь он пошел.
За пределами света, на краю седых небес произрастает дерево, вышиной равное самой высокой горе. На ветвях этого дерева вместо листьев растут живые головы, их ровно столько, сколько на свете людей, и каждая говорит и говорит свое, пока не упадет с ветки вниз, обозначив конец чьей–то жизни.
Если кому повезет попасть в те места, он может попытаться залезть на дерево, отыскать такую голову, чтобы в точности походила на его собственную, и узнать от нее, что случится в его судьбе и как можно избежать горя, болезни или бедности.
Но такое большое это дерево и так много вещих голов на нем произрастает, что можно разыскивать свою до самой старости, если, конечно, не успеешь состариться, добираясь на край седых небес.
А если и не состаришься, сумеешь найти свое подобие, так тоже толку немного: ведь головы вещают все враз, шум стоит, как на тысяче ярмарок, ничего не расслышишь и не поймешь.
Поэтому никто туда и не ходит. И непонятно, кто это дерево посадил и с какой целью. Поэтому хватит о нем.
…Побратимы шли, проклиная окаянских сапожников.
– Не беда, сэр брат. – Временами Принц делался весьма ехиден. – Скоро подрастут ваши сыновья, вот они–то и станут добрыми чеботарями…
– Мои станут чеботарями, – невозмутимо отбивался Жихарь, – а твоих вот едва ли выучат чистить отхожие места. Одно им только заделье и подойдет:
пособлять повивальным бабкам, перекусывая пупки…
Побратимы переругивались не со зла – просто шагать в Драбадан молчком очень страшно. Будимир и тот не петушился и не покидал новой Жихаревой шляпы – войлочной, с широкими загнутыми полями.
– Не повредило бы нам поклониться Проппу, – сказал Принц.
– А, признаешь, что Пропп–то покрепче вашего Фрэзера будет, – сказал Жихарь.
Но ни одного истукана им по дороге не попалось. Мало того, встречались время от времени заросшие ямки или пеньки подрубленных столбов.
– Повыковыряли они всех наших идолов, – определил Жихарь. – Тут свои порядки.
Листья здешних деревьев трепетали без ветра, птицы пели печально, как на тризне. Побратимы то и дело ощупывали на себе многочисленные обереги, понавешанные недавними возлюбленными: лягушачьи косточки, черепа нетопырей и просто дырявые круглые камушки.
Против славы драбаданских кудесников все это было прахом.
Жихарь нагнулся, подобрал на счастье подкову («Богато живут!») и, завязав ее узлом, передал спутнику. Принц без труда развязал.
Мучили подкову, пока не переломилась надвое.
Тут и дорога надумала раздвоиться. Никакого указательного камня у развилки не наблюдалось. Жихарь достал подаренную за жаркую любовь монетку с ликом неведомого владыки и подбросил. Выпала левая дорога, поэтому пошли по правой.
Богатырь то и дело косился налево: вдруг там лучше, а потом…