Прикосновение чужого
Шрифт:
В ящике лежал мужчина. Мертвый мужчина, насколько смогла определить. По крайней мере, я на это надеялась. Пальцы ног и рук заканчивались острыми когтями, зубы длинные и неровные. Лицо искривлено в ярости и ненависти ко всему вокруг. Выглядел он весьма опасным.
— Он похож на того, которого я убила. Я имею ввиду, прежде чем я его убила.
— Они все так выглядят, — тихо сказал Мартини. — Лица разные, есть мужчины, есть женщины, но все они похожи на него.
— Что он такое? И не надо говорить, что это мутант, — поспешно добавила я.
— Сверхсущества,
— Насколько?
— История Розвелла в некоторой части правдива, — сказал Уайт. — В конце сороковых годов рядом с городом упал корабль пришельцев. Но, когда мы смогли проникнуть внутрь, сами пришельцы были уже мертвы. Наши ученые их изучили и не нашли ничего интересного. Немного другая структура тела, чем у человека, но они были слишком похожи на людей, а не на каких-то монстров. Кроме всего прочего на борту корабля мы нашли несколько книг, написанных на языке, настолько отличающегося от любого земного, что потребовались десятилетия, чтобы расшифровать их.
— Нам помог суперкомпьютер, — вставил Гауэр. — Это было в восьмидесятых, а до этого никому не удалось достичь каких-либо значительных успехов.
— О чем говорилось в книгах? — поинтересовалась я, не желая больше смотреть на мертвое сверхсущество. Оно никогда бы не стало защищать слабых и беспомощных, только убивать всех вокруг.
— Оказалось, что те пришельцы выполняли миссию милосердия, — с готовностью ответил Уайт. — И они были не единственными посланцами на Землю, — он взял небольшую паузу, прежде чем продолжить. — Их планета была захвачена расой паразитов. Они научились бороться против захватчиков, но знали, что паразиты на их планете не остановятся. Поэтому послали эмиссаров, чтобы те предупредили другие населенные миры об угрозе.
— Что делали паразиты?
— Угадай? — прошептал Мартини.
Уайт не возражал, но смотрел на меня так, словно ждал, что я отвечу неправильно.
— Паразиты прикреплялись к кому-то и изменяли его или ее в сверхсущество, способное принести много разрушений. Их привлекали ярость и страх, или все то, что выделяло феромоны эмоций. Это и было критерием выбора нового хозяина.
— Еще раз повторю: она — моя, — воскликнул Мартини.
— И паразит мог усиливать эти эмоции до такой степени, — добавил Гауэр, — что хозяин уже не был в состоянии мыслить рационально.
— В большинстве случаев, — поправил его Уайт. — Находились отдельные личности, способные контролировать паразита.
— Хорошие парни? — мне, наконец, удалось отвести взгляд от когтистого монстра в ящике.
— Среди них нет хороших, — покачал головой Уайт, — Находятся лишь те, кто может контролировать свою реакцию на паразита и успешно выживать. Пока мы не найдем их и не остановим.
— Неужели кто-то может выжить, будучи… этим? — я кивнула в сторону монстра в ящике.
— Те немногие, кто может управлять паразитом, могут вернутся обратно в человеческую форму. Мы не уверены, знают ли они о паразитах внутри себя, — Уайт на мгновение загрустил.
Это показалось мне странным.
— Почему нет? — но никто не ответил, правда, все трое выглядели неловко и немного смущенно. — Так вы не уверены в этом, потому что вам не удалось еще поймать ни одного из них, не так ли?
— Нет, — ответил Гауэр. — Мы ловили их, но только в форме сверхсущества.
— Нет, — поправил его Мартини, — мы убивали их в форме сверхсущества.
— У вас же есть вот этот монстр, в ящике. Почему не вытащить его, чтобы он привел к другим?
— Их трудно уничтожить, тем более контролировать, — добавил Мартини и кивнул в сторону ящика. — Сложно будет внушить ему отправиться в свое логово, особенно если он ранен, а то и вовсе мертв. И до сих пор нам удавалось останавливать их, только уничтожив. После такого для исследований остается мало материала.
— Чем дольше сверхсущество остается у власти, тем оно становится сильнее, — добавил Гауэр. — Мы знаем несколько случаев, когда сверхсущество жило среди людей многие годы. Они остаются в состоянии покоя, пока сильные человеческие эмоции не вызовут их. Мы пока не можем определить, кто они в человеческой форме, — рассказывая, Гауэр смотрел куда-то в сторону. Мне показалось, что все это он говорил не мне. Тем не менее, я была не в том положении, чтобы погонять его.
— Мило. Как долго они среди нас?
— Первые появились почти сразу, когда нам удалось существенно продвинуться в переводах, — ответил Уайт. — Это было в конце шестидесятых, начале семидесятых. Мы уже знали достаточно из того, о чем нас предупреждали пришельцы, поэтому, когда появились первые сверхсущества, для нас это уже не было неожиданностью.
— И впервые они обнаружились во Вьетнаме, не так ли? — догадалась я. — Их вызвала ярость с обеих сторон, я права?
— О да, — тихо проговорил Уайт. — То, что творилось на той войне, несомненно, привлекло паразитов. Ни у кого не получалось уничтожить их. Сверхсущества становятся неуязвимыми, но если использовать пулеметы и танки, есть шанс уничтожить одного из десяти.
— Что происходит, если вы убиваете человеческую форму, но не трогаете паразита?
— Не получится убить хозяина, если этого не хочет паразит. Последние могут двигаться, но медленно и недолго. Они работают не только с эмоциями — должна быть некоторая связь с хозяином, чтобы, к примеру, спариваться.
— Если бы ты не убила своего с первого раза, он мог поселиться в твоем теле, — добавил Мартини.
— Вот спасибо. Так вы хотите меня завербовать, потому что я слабая и им не подойду?
— Нет, — с некоторой долей нетерпения ответил Мартини. — Они любят сильных людей, но не только физически сильных. Они любят также храбрых, умных и сострадательных.
— Они ищут любовные связи? — я закрыла глаза и снова их открыла в надежде, что все это мне снится.
— В каком-то смысле, — кивнул Мартини и пожал плечами. — Они хотят жить, они не могут жить без хозяина, так почему бы им не выбрать того, кто им нравится?
— Так если им нравится все, что вокруг, нравится жить, почему они превращают своих хозяев в такие ужасные штуки?