Прикуп

Фомичёв Сергей Александрович

Но самое главное – обо всех этих миллионерах Фонд всегда узнавал заранее. Не так уж много осталось на Земле подобных счастливчиков.

Время на раздумье закончилось.

– Три миллиона двести, – сказал господин Порхе.

Красноволосый перевёл взгляд на незнакомца.

– Пятьдесят миллионов, – вдруг резко повысил тот.

Зал, будто ему отключили питание, разом замолк. Цифра произвела впечатление на всех. Левко закусил губу, посмотрел на референта. Не дождавшись от него помощи, он произнёс:

– Я беру тайм-аут.

– Согласно

регламенту каждый из участников может взять часовой перерыв лишь однажды, – напомнил ведущий, а секретарь запустил таймер.

Господин Левко затянулся сигаретой и нажал кнопку. Вокруг его кресла тут же образовалась звуконепроницаемая сфера. Прикрывая ладонью губы, молодой менеджер что-то говорил в трубку и одновременно отдавал распоряжения референту. Тем же самым занимался сейчас и господин Порхе с той лишь разницей, что он предпочитал сигары.

Балкон дружно захрустел попкорном и чипсами, на голову журналистов полетели обёртки. К Лорене Гомес протиснулся какой-то паренёк. Он шепнул ей на ухо несколько слов, получив в награду монетку. Лорена кивнула ассистенту и, отступив назад, незаметно покинула зал. Её собратья по цеху отстали ненамного. Скоро журналистов в зале заметно поубавилось. Лишь небольшой их арьергард продолжил следить за торгом.

Учитель впервые поднял глаза от пола, внимательно осматривая покупателей. В особенности того, что сидел посерёдке и, демонстрируя невозмутимость, поглощал принесённые официантом изысканные яства.

По сложившейся на аукционе традиции, каждый его участник мог заказать всё, что желал, – платить предстояло победителю. Незнакомец в шляпе, видимо, знал толк во вкусной и здоровой пище, отдавая должное морепродуктам. Жареные креветки с сыром, красная рыба, приправленная жгучим соусом и зеленью. Всё это, да под бутылку хорошего вина, в два счёта отправилось в здоровый его желудок.

У половины зала разом заурчали животы.

5

Ханк знал, у кого можно быстро добыть нужную информацию. Это будет стоить Фонду несколько лишних тысяч, но кто считает тысячи, когда на кону миллионы. Он, Ханк, во всяком случае, не считает.

Он созвонился и вскоре получил интересующие его сведения:

– За последнее время на Земле зарегистрирован только один договор с залогом планеты. Три дня назад в местном отделении Первого Банка.

Конец ниточки оказался в руках. Дальнейшее зависело только от его расторопности.

Сделав ещё один звонок и договорившись о срочной встрече, Ханк положил в один карман пистолет, в другой пачку наличных и спустился в гараж. Настало время поработать ногами. В том смысле, что предстояло активно давить на тормоз – с плато к Ла-Пасу спускался весьма крутой серпантин. Чёртов информатор, хоть и работал клерком в Эль-Альто, жил в городе, что теперь обойдётся Ханку в лишние двадцать-тридцать минут.

Хорошо ещё, что условленный ресторанчик располагался не на самом дне котловины, а то дорога могла бы занять не

меньше часа.

Заведение не относилось к разряду престижных. Здесь собирался всякий сброд, от кухни несло горелым жиром, а при виде пищи с непривычки выворачивало нутро. Но Ханк пришёл сюда не обедать. За грязным, но свободным от посторонних столом сидел нужный ему человек и пил дешёвую чичу.

– Знаете, зачем вы мне понадобились? – с ходу спросил Ханк.

– Догадался, – улыбнулся информатор. – И в офисе, и в машине, и дома у меня постоянно работает радио. Так что я в курсе последних событий.

– Очень хорошо, – буркнул Ханк. – Я рад, что не потребуется время на объяснения. Сколько вы хотите за информацию?

– Двадцать тысяч.

– Обычно я плачу не больше пяти.

– Обычно вас интересует Институт Развития. Теперь случай особый.

– Десять, – предложил Ханк.

– Двадцать, – настаивал информатор. – А я, так и быть, сам заплачу за ужин.

Ханк уступил. Была бы охота экономить чужие деньги. Двадцать тысяч поменяли хозяина, а в обратном направлении пошёл товар.

– Вашего парня зовут Дерек. Он официально представляет Утопию. А это, скажу вам, не шутка. Центральной власти у них нет, и его мандат подтверждён восемью тысячами с гаком сообществами. Целый чемодан бумаги – такое нужно видеть!

– Что он получил?

Прежде чем ответить, инсайдер отхлебнул апельсиновой браги. Причмокнул.

– Так называемый отложенный заём. В семь миллиардов. На три года под сорок процентов. Через три года нам возвращают девять миллиардов восемьсот миллионов кредитов, либо Утопия переходит в собственность банка.

– Что значит отложенный заём? – уточнил Ханк.

– Он вступает в силу, если в течение месяца со счёта будет снят хотя бы цент. Если нет, то по истечении этого срока договор аннулируется, и стороны остаются при своих.

– Странные условия, – заметил Ханк.

– Это удобно как раз в таких случаях, как аукцион. Если кто-то перебьёт ставку, вы ничего не потеряете.

– И ваше правление согласилось на такую гигантскую сумму под залог единственной планеты?

– Ну что вы, мы бы дали и больше. Одни только биотехнологии Утопии оцениваются экспертами на порядок дороже. Но утопянин довольствовался суммой в семь миллиардов. Так что мы долго думать не стали.

– Собираетесь прибрать их к рукам?

– Это не наш бизнес, – пожал плечами информатор. – Мы лишь хотим заработать на процентах.

– Или на перепродаже?

– Нет, только на процентах. Мы вовсе не надеемся заполучить Утопию.

– То есть?

– Вы не знаете утопян, – усмехнулся клерк. – Они ни за что не продадут свою родину. У них должны быть веские основания верить, что они смогут вернуть кредит. Уверяю вас, тут заваривается нечто особенное.

На обратном пути из машины Ханк позвонил шефу и вкратце передал разговор, заметив, что утопянин согласился на семь миллиардов, хотя мог получить много больше.