Приманка для хищника
Шрифт:
Пожалуй, стоит прикрепить их на стену в моей спальне как трофей.
В конце концов я прицепила их на кованую решетку моей кровати, на угловой столбик, как пират, вывесивший флаг завоеванного корабля.
Пожалуй, мне нравится мой пиратский имидж, я эдакий Робин Гуд, защищающий обиженных женщин. Это гораздо лучше, чем думать, что я вмешиваюсь в чужую личную жизнь во имя корыстных интересов моих сестер.
Нет, я не гнусная ищейка.
Я борец за свободу.
Пронырливый Преданный Помощник Предусмотрительных Подруг.
Похититель Прекрасных Подштанников.
Следующие две недели я следовала за Энди Ферраром, словно вторая тень. Думаю, бедный старина Арнольд намотал еще пару тысяч миль и явно готовился красиво умереть, если я попытаюсь еще хоть раз преследовать бешеный «порше» Эдди по трассе М 25. Честно говоря, каждое мое преследование заканчивалось потерей объекта, но я довольно быстро уяснила, что всегда смогу найти его в одном из трех мест: в «Черной Бетти», в «Лейзи Дейзи» или, если пробил тот богомерзкий час, когда даже Дракула подумывает о возвращении в свой уютный гроб, дома в постели, в одиночестве.
У него не было времени на романы. Парень оказался настоящим трудоголиком. Хотя по долгу службы ему и приходилось постоянно торчать в барах, он все равно тратил на работу больше времени, чем Ники — на поглощение пищи и свидания.
Я была вынуждена признать, что пришло время передать эту информацию Аманде, и, совершив телефонный звонок, которого она ждала, а я страшилась, пригласила ее прибыть для вынесения вердикта.
Психаманда, как окрестил ее Джеми, примчалась на своем помеле со скоростью «Конкорда».
Она не теряла времени даром после нашей встречи. Привела в порядок волосы — подкрасила корни, подстригла кончики, — и теперь по ее плечам струились белокурые кудряшки.
К тому же ей удалось немного похудеть и втиснуть чуть уменьшившуюся задницу в узкие кожаные штаны, которые в сочетании с таким же пиджаком придавали ей садомазохистский и чуть более пугающий, чем обычно, вид.
Она по-прежнему курила одну за другой, как паровоз, щурила от дыма голубые глаза и бросала жадные взгляды на Ники, методично уничтожавшую банку чипсов «Принглз», обмакивая их в сырный соус.
К счастью или к несчастью, это как посмотреть, ее интересы простирались куда дальше банки чипсов, и, утерев слюни с двойного подбородка, она опять вперила свой голубеющий взгляд в меня. Я доложила ей о событиях двух прошедших недель.
— Итак? — вопросила она, пригвоздив меня взглядом.
— Ничего, — без церемоний ответила я.
— Вы хотите сказать, он не…
— За две недели не обнаружено ни малейших признаков какой-либо другой женщины. Конечно, в клубе девушек сколько угодно…
Синие глаза сузились.
— Он по вполне понятной причине много с кем общается, много кто общается с ним…
Она стала похожа на кобру перед броском.
— Но близких отношений нет У него нет девушки, нет даже намека на девушку. Каждый вечер он возвращался домой один. Я таскалась за ним, как ручной сурок, последние две недели, и, судя по всему, он занимается только работой. Обычно мы отправлялись в клуб часам к восьми-девяти утра и редко возвращались домой раньше двух ночи, всегда в одиночестве. У него, наверное, просто сил нет. Во всяком случае, у меня — точно.
Я робко засмеялась, но Аманда не поддержала меня, хотя на улыбку все-таки раскошелилась. Я даже умудрилась улыбнуться в ответ, подумав о чеке — заключительный аккорд, и Мисс Маразм исчезает в тумане.
Аманда вытащила из сумки «Гуччи» кошелек «Гуччи», извлекла пачку купюр и старательно отсчитала оговоренную сумму, но не протянула деньги мне, а помахала ими в паре футов от моего носа. словно ребенок, который держит морковку перед заупрямившимся ослом в надежде, что тот вдруг припустит галопом, как фаворит на финишном фарлонге «Гранд нэшнл» [4] .
4
Крупнейшие скачки с препятствиями; проводятся ежегодно весной на ипподроме Эйнтри близ Ливерпуля.
— Вам нужно сделать еще кое-что. — На ее лице появилась зловещая, приторно-сладкая улыбка. — И тогда дело можно будет считать закрытым.
Раннее утро, можно еще долго-долго нежиться в постели.
Блаженство!
Я лежала в кровати, свернувшись калачиком под одеялом, и смотрела мультфильмы по старенькому переносному телевизору, пока мой желудок не потребовал кукурузных хлопьев, тостов, мармелада и шоколада напоследок, оправдываясь тем, что после всей этой беготни мне нужен сахар для возмещения затраченной энергии. Скатившись с кровати, я натянула халат и сонно пошлепала на кухню, намереваясь запастись всем необходимым и вернуться в теплые недра моего обожаемого одеяла.
Ники стоит у стойки спиной ко мне и насыпает кофе в чашки, мелодично позвякивая ложкой о фарфор.
Во всяком случае, я надеюсь, что это Ники.
Я приподнимаю веки еще на пару миллиметров и присматриваюсь повнимательнее.
Халат принадлежит Ники, но внутри точно не она, разве что она ночью сделала операцию по перемене пола и ко всему прочему получила широченные плечи, очень волосатые ноги и стрижку ежиком.
Чайник закипал паровым крещендо.
Нечто в одежде Ники плеснуло кипяток в чашки одной рукой, другой почесывая задницу, потом сгребло обе кружки большой ладонью и побрело прочь, дохнув на меня невнятным «добрутром» с ароматом вчерашнего виски.
Я с недоверчивым омерзением смотрела, как оно скрылось за дверью спальни Ники.
Элвис с сомнением проводил носом удаляющуюся фигуру и решил, что лучше будет спать со мной. Мы сидели под одеялом и, переругиваясь, дрались за последний кусок тоста, а тем временем из комнаты Ники доносилось равномерное, как метроном, поскрипывание пружин, все убыстряясь, пока она и последнее приобретение «навынос» не заглушили его своими восторженными воплями.
Все-таки Элвис — довольно симпатичное создание, приятно, что кто-то еще, кроме Ники и Джеми, рад видеть тебя до потери сознания.