Приманка для мужчин
Шрифт:
Он усмехнулся, в точности как она сама, и отвел взгляд, потому что у него тоже подозрительно блестели глаза.
— Да, мэм.
Элизабет шмыгнула носом, включила мотор и, уже не отвлекаясь, аккуратно вырулила на шоссе в сторону дома.
— Я завезу тебя домой, — сказала она, чувствуя, что постепенно успокаивается. — В качестве наказания наведешь порядок у себя в комнате. И не забудь про пепельницу под кроватью.
У Трейс послушно склонил голову, незаметно улыбаясь. — Слушаюсь, мэм.
ГЛАВА 23
Строчки на экране взятого напрокат компьютера рябили и мелькали перед глазами, сливаясь в белое пятно, похожее на снежный ком. Элизабет откинулась
При всем том, как больно ей ни было, что козлом отпущения избран именно ее сын, Элизабет хорошо понимала этих людей. Если искать виноватого среди своих, если признать отщепенцем одного из тех, кого они всю жизнь знали, кому верили, то весь их мир перевернется с ног на голову, и им будет не на что опереться, не во что и некому верить. Каждый окажется наедине с собой, а ужас подобного одиночества был знаком Элизабет лучше, чем кому-либо.
Ради всеобщего спокойствия оставалось только надеяться, что скоро оба убийства будут раскрыты. С ареста настоящего виновного и выяснения правды начнется выздоровление. Городок, конечно, уже никогда не будет прежним, но раны зарубцуются, и жизнь пойдет почти так же, как раньше. Утихнет шумиха вокруг фамилии Стюарт, и Элизабет сможет печатать в «Клэрион» более спокойную и приятную правду — такую, к какой привыкли в Стилл-Крик. Отчеты о собраниях Ассоциации родителей и учителей. Сообщения о родственниках, приехавших погостить на выходные. Ни убийств, ни скандалов, ни неприятных секретов.
Она взглянула на принесенные из дома маленькие настольные часики. Где столько времени пропадает Джолин? Сейчас почти девять, а она выбежала за продуктами полчаса назад. Полоска света за закрытым фанерой окном постепенно меркла, день уступал место ночи. Надо дописать и набрать еще три статьи, закончить верстку, и если Джолин не вернется немедленно, придется сидеть до ночи, чтобы успеть все доделать и не пропустить в типографии свою очередь на печать еженедельного выпуска.
— Нам не хватает рук, — пробормотала Элизабет. Разумеется, на лишних сотрудников средств не было. Если еще пара клиентов отзовет свою рекламу, если продажи и дальше будут падать, газета вообще перестанет выходить.
Жизнь — дерьмо, а потом все равно подыхать… в одиночку. Как было бы хорошо сейчас уткнуться кому-нибудь в плечо хоть ненадолго, пусть даже не всерьез, подумала она. Чтобы сильные руки гладили занемевшие после изнурительного рабочего дня плечи и спину. Но нет, ничего такого ей не светит, во всяком случае, в ближайшее время.
— Для тебя, радость моя, мужики как биологический вид не существуют, — вслух сообщила она самой себе, напечатав еще строчку. — Помни об этом.
Дэн Янсен тут ничем не поможет. И никто другой тоже. Надо выкладываться самой. Элизабет еще раз взглянула на часы. Если через пять минут Джолин не появится…
Задняя дверь тихо скрипнула и со стуком закрылась. Элизабет вздохнула с облегчением.
— Ты что, заснула по дороге? — спросила она, поворачиваясь в кресле на звук, но все последующие
У двери, привалясь плечом к старому печатному станку, стоял Бойд Элстром.
Ворота хоздвора Билла Уотермена оказались открыты, охраны никакой. Покачав головой, Джолин неслышно проскользнула во двор. Этот пустырь недалеко от города, на полдороге к роще Хадсона, округ арендовал у Билла Уотермена для хранения конфискованного имущества именно потому, что он был огорожен проволочным забором; правда, Уотермен никогда не запирал ворота, но это никого не волновало. Здесь, как правило, нечего было красть. Но сегодня среди сваленного на пустыре хлама есть одна вещь, за которую, быть может, погиб человек: черная записная книжка Джералда Джарвиса.
Двор был совершенно пуст и выглядел жутковато. Посредине торчал фонарный столб с единственной мигающей ртутной лампочкой. Деревья надвигались со всех сторон плотным черным кольцом. Повсюду громоздились горы ржавого металлолома, которые Уотермен никак не мог убрать, и они так и рассыпались понемногу в пыль. В самой середине, среди куч всякого хлама, высился помятый жестяной ангар, где Билл устроил что-то вроде конторы и где разбирали на запчасти брошенные автомобили. «Линкольн» надо искать где-то там.
Джолин подумала, что будет всю жизнь обязана Фил-лис, у которой закончились чипсы с паприкой. Если бы не это, она так и не зашла бы в «Красный петух» и не разговорилась бы с крайне раздосадованным Харли Коулом. Харли, хозяин автозаправочной станции «Тексако», предлагал под склад свою землю, но с ним контракт не заключили, потому что территория не была огорожена. Но главная его обида заключалась в том, что желтый «Линкольн» Джералда Джарвиса, «Линкольн», знакомый ему до винтика, до мелочи, до им же самим устроенного потайного ящичка для ключей, отдали не ему, постоянному автомеханику Джералда, а отправили гнить на свалку к Биллу Уотермену.
Если догадка Джолин верна, Харли сделал для Джералда совсем не ящичек для ключей, а самый настоящий тайник. Сейчас она это выяснит. Пробираясь между кучами ржавых железок, Джолин скрестила пальцы и попросила бога помочь ей. Если она права, то книжка найдется, и «Клэрион» заткнет за пояс столичные газеты. Она вернется в редакцию, за ночь напишет статью, утром выйдет газета, а до тех пор слухи о существовании черной книжки никто не сможет ни подтвердить, ни опровергнуть.
Подтасовка фактов, мелькнуло у нее в голове, но Джолин отмела эту мысль как недостойную. Она ведь не собирается забирать книжку с собой, только одним глазком глянет, что в ней. А потом позвонит Игеру.
Полночи они вдвоем ломали голову, где может находиться эта самая книжка. Брет утверждал, что она спрятана где-то в районе «Тихой заводи», в фургоне-конторе или рядом, но там сегодня ничего не нашли. Джолин улыбнулась, предвкушая, как посрамит его. Да, с него причитается мороженое с шоколадным соусом. А главное, самое главное то, что никто другой, а именно она нашла разгадку. Элизабет будет ею гордиться, и Брет тоже. И впервые за всю жизнь она сама будет горда собой.
От этой мысли она настолько приободрилась, что даже перестала шарахаться от каждой тени, ползущей навстречу в тусклом свете фонаря. Что бояться мусорных куч? Ей некогда бояться, она и так слишком долго оплакивала утрату своего статуса замужней женщины, а ведь, если вдуматься, ничего не потеряла, перестав быть миссис Рич Кэннон. Все ее таланты, ум, доброта остались при ней, а то, что ушло вместе с Ричем, никому не нужно. Зачем ей муж, если он никогда не сказал ей доброго слова, если считал не годной ни на что, кроме того, чтобы преклоняться перед ним и предупреждать каждое его желание?