Приманка
Шрифт:
– М-м... – Что ж, уловка сработала, но история Фаун закончилась... Тем не менее тело Фаун уже не было так напряжено, ее перестало трясти.
Неожиданно девушка сказала:
– Твоя очередь.
– А?
Фаун решительно ткнула Дага пальцем в грудь.
– Я рассказала тебе о бесполезной вещи, теперь расскажи ты.
– Что ж, это справедливо, – пришлось согласиться Дагу. – Только я не могу придумать...
Но тут его осенило. Ох... Несколько секунд он молчал.
– Я уж много лет не вспоминал об этом... Есть одно место, куда мы отправлялись – да и теперь ездим – каждое лето и осень. Это лагерь, который называется Ореховое озеро, милях в ста пятидесяти на север отсюда. Мы там собираем
Я мог видеть дно, ясно, как в кристалле, которые делают в Глассфордже. Водоросли колыхались и обвивали друг друга, как зеленые перья. А на поверхности плавали плоские листья лилий – не той разновидности, корни которой мы употребляем в пищу. Не посаженные специально, бесполезные, они просто росли там с незапамятных времен, когда, может быть, еще и Стражи Озера не появились. Листья были темно-зеленые, с красными краями и красными жилками, а цветы только что раскрылись и плавали на воде, как... как белые звезды, с прозрачными лепестками, похожими на стрекозиные крылышки, и словно светились от пронизывающих их отраженных водой солнечных лучей. А серединки их, усыпанные золотой пыльцой, казались цветками внутри цветков... Мне полагалось собирать ягоды, но я просто перевесился через борт и смотрел на них... должно быть, целый час. Я не мог отвести глаз от праздничного танца света и воды вокруг лилий. – Даг с трудом сглотнул. – Потом, оказавшись в каком-нибудь очень засушливом месте, мне удавалось выжить благодаря воспоминанию о том часе.
Рука Фаун робко протянулась и едва ли не благоговейно коснулась лица Дага. Теплый палец скользнул по мокрой полоске у него на щеке.
– Почему ты плачешь?
Даг подумал о нескольких возможных ответах: «Я не плачу», или «Я просто уловил отзвук твоего Дара», или «Должно быть, я устал больше, чем думал». Два из них были в какой-то мере правдой, но язык его сказал то, что было на самом деле:
– Потому что я забыл те лилии. – Даг коснулся губами макушки Фаун, позволив ее запаху заполнить его нос и рот. – А ты заставила меня их вспомнить.
– Тебе от этого больно?
– Пожалуй, Искорка... Только это хорошая боль.
Фаун свернулась калачиком, ее ухо все еще прижималось к груди Дага.
– Хм-м...
Запах ее волос напомнил Дагу о скошенной траве и свежеиспеченном хлебе; он мешался с ароматом ее мягкого теплого тела. Полуденная жара заставила выступить на верхней губе Фаун мелкие капельки пота, и Даг представил себе, каково это было бы: стереть их, а потом не спеша насладиться вкусом ее губ. Он неожиданно остро осознал, что держит в объятиях молодую женщину с округлым и соблазнительным телом. Весь жар летнего дня словно сконцентрировался у него в паху.
«Если у тебя еще остались мозги, дозорный, оставь ее в покое. Ну!»
Ни время, ни место не были подходящими. И партнерша тоже. Даг позволил своему Дару слишком открыться перед Даром Фаун, а это очень опасно. Чтобы разобраться в том, чем грозит этот порыв, Дагу пришлось бы обнимать Фаун еще час, что было бы непростительной ошибкой. Совершенно непростительной. Даг глубоко вздохнул и неохотно убрал руку, обнимавшую плечи Фаун. Руке сразу стало холодно и одиноко. Фаун что-то разочарованно буркнула и выпрямилась, сонно моргая.
– Стало совсем жарко, – сказал Даг. – Лучше мне заняться собаками. – Рука Фаун скользнула по его рубашке и упала, когда он с кряхтением поднялся на ноги. – Ты тут отдохни еще. Нет, не вставай...
– Тогда принеси мне корзину с рукоделием. И твою рубашку и рукав от нее, если они уже высохли. Я не привыкла сидеть без работы в руках.
– Чинить мою рубашку – не твоя работа.
– Это не мои дом, еда, вода и постель тоже. – Фаун откинула с глаз спутанные кудри.
– Хозяева этой фермы в долгу перед тобой за Злого. Тебе причитается и ферма, и все, что тут есть.
Фаун переплела пальцы и сурово взглянула на Дага. Тот сдался.
– Хорошо. Корзину принесу. Но только не скачи тут, пока я не вижу, слышишь?
– Кровотечение уменьшилось, – сообщила Фаун. – Может, после того первого, сильного, все быстро закончится.
– Будем надеяться. – Даг ободряюще кивнул Фаун и отправился в дом за корзиной.
Фаун посмотрела вслед Дагу, огибавшему сарай, потом склонилась над корзиной с рукоделием. Перебрав содержимое, она выбрала несколько предметов, с починкой которых могла справиться. Было неприятно нарушать порядок, заведенный другой женщиной, но Фаун рискнула взяться за самые поношенные и рваные вещи. Например, вот за это покрытое пятнами детское платьице. За работой Фаун размышляла, сколько народу жило на ферме и куда они делись. Было очень неприятно думать о том, что она, возможно, чинит одежду кого-то, кого уже нет в живых.
Примерно через час Даг вернулся. Он направился к колодцу, снял тесную позаимствованную рубашку и принялся мыться куском коричневого мыла; глядя на него, Фаун подумала о том, что работа на жаре была вонючей и неприятной. Она с трудом представляла себе, как ему удавалось одной рукой управляться с лопатой... очень медленно, конечно. Впрочем, ведро из колодца он вытащил достаточно ловко. Налив воды в поилку для лошадей, он вымылся в ней, а под конец просто сунул голову в ведро с водой и встряхнулся, как собака. Полотенца, чтобы вытереться, у него не было, но, наверное, влага давала ощущение желанной прохлады. Фаун представила себе, как вытирает Дагу спину, как проводит пальцами вдоль сильных мышц. Вот и говори о том, чтобы держать руки занятыми... Даг не возражал, когда она накануне обмывала ему руку, но это было медицинской процедурой. Фаун понравилась рука Дага – сильная, с длинными пальцами и квадратными ногтями.
Даг присел на ступеньку крыльца, взял у Фаун свою зашитую рубашку и благодарно улыбнулся. Сначала он было закатал рукава, но тут же снова опустил. Солнце уже почти касалось верхушек деревьев – там, где дорога уходила в лес. Потянувшись, Даг спросил:
– Проголодалась, Искорка? Тебе следует поесть.
– Немного. – Фаун отложила работу. – Тебе тоже следует. – Может быть, она сможет сидеть у кухонного стола и на этот раз помочь с готовкой...
Неожиданно Даг выпрямился и стал всматриваться вдаль. Кобыла в дальнем конце пастбища тоже подняла голову и насторожила уши.
Через минуту из-за деревьев показалась странная процессия. Пятеро мужчин, один верхом на крестьянской лошадке; трое других тянули за веревки упирающихся коров, а высокий паренек с палкой не давал разбежаться полудюжине блеющих овец.
– Похоже, кто-то вернулся домой, – сказал Даг. Прищурившись, он смотрел на вышедших из лесу, но больше никто оттуда не появился. – Только дозорных так и нет. Проклятие!
Не говоря больше ни слова и не спуская глаз с приближающихся мужчин, он опустил рукав на левой руке так, чтобы культя не была видна... но не правый рукав, с замиранием сердца заметила Фаун. Всякое оживление покинуло лицо Дага, остались только внимание и решительность.