Принц для Агаты
Шрифт:
Они сели в удобные кресла. Богданович открыл золотую коробку, вынул толстую кубинскую сигару и протянул Надиру. Тот вежливо отказался:
— Я не курю, благодарю. — И вернулся к прерванному разговору, — меня послали в Россию работать, а не развлекаться.
— Я понимаю, — его собеседник с наслаждением вдохнул аромат сигары, поднеся ее к своим большим ноздрям. — Замечу, что в России наступают каникулы, Новый год и Рождество здесь отмечают на широкую ногу, поэтому нам с вами придется немного отдохнуть…
— Если все так, как вы говорите, то могу я на время каникул уехать домой?
— Как
— Что за выставка? — насторожился Надир, не ожидая от Богдановича ничего хорошего. Отведет куда-нибудь, не отмоешься потом от газетных помоев. — Могу я сначала узнать подробности, потом давать согласие на посещение?
— Разумеется. Благотворительное мероприятие в узком кругу, вырученные деньги пойдут в помощь детям-сиротам, — ответил Богданович без всякого намека на хитрость. — Ничего противоречащего вашим принципам. Помочь детишкам святое дело, говорю вам, имиджевое событие…
— Я согласен. Но оставляю за собой право уйти с мероприятия в любой момент, — сказал Надир настороженно.
— Как вам будет угодно, Надир! — слащаво заулыбался Богданович.
Глава 1
В галереи Инны Раевской открылась благотворительная выставка под названием “Арабские зарисовки” Выставка была примечательна тем, что в ней принимали участие непрофессиональные фотографы и художники, а самые что ни на есть простые туристы, побывавшие в странах Ближнего Востока. Разумеется, слово “простые” к счастливцам, которые умудрились побывать на дорогих курортах ОАЭ в трудное, послекризисное время, можно было применить с натяжкой.
Инне по статусу любовницы банкира полагалось дружить с людьми состоятельными, вот и старалась она исключительно ради их удовольствия, выставляла в галереи только то, что, могло потешить их самолюбие. Фото с верблюдами и пляжами прекрасно соотносились и перекликались с выставленными на продажу пустячками с арабских рынков. Яркие медные украшения, блюда с арабским орнаментом, мужские, длинные сорочки, абсолютно никому не нужные головные уборы арабов. Все это добро, по замыслу Инны, должно было принести прибыль, которая должна была пойти на помощь детям-сиротам.
Двоюродная сестра Инны Агата Фомина, приглашенная на выставку для «массовки», купила детскую одежду и привезла ее Инне. Инна в благодарность всучила девушке большое медное блюдо.
— Оставь, не нужно мне твое блюдо! — фыркнула Агата, со звоном положив подарок на место. — Прошу тебя, передай одежду детям. Это все, чего я хочу…
— Можешь быть спокойна, — заверила ее Инна, — детишки получат одежку. — Она подцепила Агату под руку и повела ее по светлому выставочному залу, заставленному стендами с фотографиями и предлагаемым арабским скарбом. — Не думай, что я отпущу тебя без подарка. Оставайся, приглядись, может тебе что-то понравится, заодно поможешь мне с гостями.
— Помогу, раз пришла. Но не надо мне твоих подарков, договорились? — вздохнула Агата, с недоумением глядя на нелепые, по ее мнению, вещи. — Боже мой! Кому все это нужно…?
— Да это так, хлам, —
Потихоньку стали собираться приглашенные, — женщины в вечерних платьях и их скучающие мужья, которые пришли в галерею поневоле. Кокетливо переговариваясь, дамы прохаживались по залу, высматривали на фото своих приятельниц в купальниках, и, подходя к Инне, загадочно интересовались:
— Где же обещанный шейх? Или ты нас обманула…?
— Да, да! Где шейх, Инна…? Он, говорят, затворник и ведет себя странно. — Любопытствующие дамы были сильно возбуждены.
Агата не понимала, о каком таком шейхе говорят все, но теперь ей стало ясно, почему в галерею пришло столько занятого народа. Всеми ими двигало желание посмотреть на загадочного иностранца.
— О ком они говорят? — спросила Агата, глядя на Инну недоуменно.
— Богданович, это хороший друг моего Пупсика, обещал привести араба, — говоря, Инна нервно озиралась по сторонам. — Ну, я намекнула, что он из богатого рода, а эти мымры, — она хихикнула, — решили, что он и впрямь придет…
— А он не придет? — Агата посмотрела на сестру с укоризненной улыбкой.
— А черт его знает! — снова отмахнулась Инна, теперь уже раздраженно. — Не беси меня, Агата! Я и так на взводе…
Агате стало интересно, во что выльется интрига с обещанным шейхом. Поэтому она перестала искать возможность улизнуть с выставки и стало терпеливо ждать.
Вскоре в галереи появились супруги Александр и Белла Соколовы, они, видимо, тоже горели желанием увидеть шейха.
Агата работала в фирме Соколовых самым что ни на есть обычным руководителем отдела продаж. Единственным «бонусом» в этой работе был сам Соколов, к которому девушка неровно дышала. Любовью это назвать было трудно, — увлечение и влечение. Босс ценил ее, и, кажется, даже не мог без нее обойтись: незамужняя сотрудница, современная Золушка, готовая дневать и ночевать на работе, умная, знающая свое место.
— Добрый вечер, — поздоровался Соколов с Агатой. — Не ожидал вас здесь увидеть. Интересуетесь курортным искусством?
Ни раз мужчина благодарил Инну за то, что та познакомила ее со своей «бедной родственницей».
— Нет, пришла поддержать сестру, — ответила девушка. — Курорты Востока совсем не моя тема…
— Ладно вам! Вы тоже пришли посмотреть на шейха, — Жена подцепила Соколова под руку с таким видом, будто у Агаты на лице было написано; “осторожно: увожу мужей!”, и зажато улыбнулась. — Было бы глупо это не признать. Здесь все такие дуры…
— Даже неудобно об этом говорить боюсь показаться дурой, — заулыбалась дружелюбно Агата, — но я привезла детям одежду.
— Решили выпендриваться…Ну-ну, валяйте, — со скучающим видом протянула Элла.
Соколов изобразил на своем красивом лице нечто вроде растерянности и коротко сказал:
— Помощь детям это хорошо…
Неожиданно выставочный зал наполнился странным неопределенным движением и гомоном, так бывает обычно в ночном курятнике, когда в него залезают лисицы. Все тесной толпой сгрудились у окна, выходящего на площадку парковки. Инна взволнованно металась от одного гостя к другому и просила: