Принц для официантки
Шрифт:
И вот сегодня, совершенно неожиданно для меня, настал момент, когда я должна снять лифчик перед мужчиной. Со мной будет Лола - для моральной поддержки. Конечно, это была ее идея! Сама бы я ни за что не решилась.
Но она права - это приблизит мою мечту.
Поэтому надо зажмурить глаза, завести руки назад, нащупать застежку...
– Да не бойся, - услышала я голос Лолы.
– Он этих сисек столько видел...
– Я все же предпочитаю говорить “молочные железы, - вступил в беседу мужской голос.
На его обладателя я еще ни разу
– А вы, Рита, пожалуйста, не стесняйтесь. Я много лет специализируюсь на маммопластике.
Я сняла лифчик.
Пластический хирург, имени которого я от страха не запомнила, сидел на стуле. Лола подтолкнула меня к нему. Моя грудь оказалась на уровне его носа. Я смотрела в окно и думала: зачем я на это согласились?
С другой стороны, если я хочу сделать пластику, мне рано или поздно придется через это пройти. Поэтому лучше рано. И с поддержкой Лолы. У ее знакомого хирурга, который ей что-то там отлично подправил. Она не сказала, что. А я, как на нее не пялились, кардинальных перемен не заметила.
Да-да, лучше думать об этом. Чем о том, что сейчас он касается своими холодными пальцами нижней части моей груди.
– Прекрасный тонус, - услышала я.
– И форма замечательная. Мы ее сохраним. Какой объем вы желаете?
– Третий, - прохрипела я.
– Сейчас попробуем.
Тут началось самое интересное. Доктор достал из шкафчика силиконовые накладки, накрыл ими мою грудь и сказал:
– Посмотрите. Потрогайте. Устраивает размер?
Я подошла к зеркалу. О, да! Меня полностью устраивает этот размер!
Лола принесла мою майку, оставленную за ширмой. Я надела ее и вставила накладки. Обалдеть! У меня есть сиськи! Их можно увидеть с расстояния в километр! Я повернулась к зеркалу боком. Какая красота! Хотя...
– А, может, четвертый?
– выдала я.
Доктор скривился. Я впервые прямо взглянула в его лицо и увидела усталого мужчину лет пятидесяти. Как его, должно быть, утомили все эти силиконовые буфера...
– Не думаю. Для вашей хрупкой фигуры это будет тяжеловато. Если бы вы спросили меня, я бы вообще отсоветовал вам увеличивать грудь.
– Плохой вы бизнесмен, Кирилл Дмитриевич, - вставила Лола.
– Есть такое дело, - кивнул он. А потом посмотрел на меня.
– Думаете, большая грудь сделает вас счастливой?
Конечно, сделает! Я в этом ни секунды не сомневаюсь.
Решено. Я еду в Сочи. Вернее в Красную поляну.
Сессию я сдала досрочно, у меня две недели свободного времени плюс зимние каникулы. Вообще я планировала поехать домой... Но предложение Лолы нравится мне гораздо больше. Я заработаю денег, а через месяц вернусь в клинику и сделаю себе сногсшибательные сиськи третьего размера. От четвертого, так уж и быть, откажусь.
Макс
И посмотрел на город, раскинувшийся под моими ногами. Мы с Германом, моим дядей, стояли на балконе новой высотки бизнес-класса. Здесь, на последнем этаже, в огромном пентхаусе с окнами во всю стену, я и буду жить.
Я решил осесть в Москве. В городе, где говорят на родном языке, где 24 часа в сутки кипит жизнь, где находится немаленькая часть активов нашего холдинга. Очень скоро дядя введет меня в совет директоров. И я к этому вполне готов - за плечами частная школа в Великобритании, университет в Америке, стажировка в швейцарской компании.
А пока... пока мне предстоит последнее испытание.
– Это не испытание, - произнес Герман.
– И уж тем более не наказание.
– Я знаю.
Но в первый раз я был уверен, что дядя меня наказывает.
Я тогда знатно куролесил в студенческом кампусе: вечеринки, девочки, выпивка и травка. На занятия ходил, и даже неплохо сдавал тесты. Но поведение оставляло желать лучшего.
И вот, летом, на каникулах, Герман заявил:
– Поработаешь месяц официантом.
Сначала я подумал, он шутит. Потом решил, что издевается. Я злился и бесился, но сделать ничего не мог - дядя был моим опекуном, я был полностью в его власти. Мои родители погибли в автокатастрофе, когда мне исполнилось семь лет. И с тех пор меня воспитывал Герман.
Как воспитывал... отправил в престижную частную школу-пансион за границей, несмотря на возражения бабушки. Учебный год я проводил среди детей английских пэров, а лето - в подмосковной деревне. И это был вовсе не элитный поселок с пятиметровыми заборами и охраной. Бабушка жила в настоящей деревне, с коровами, курами и сеновалом. Несмотря на то, что ее сыновья взлетели очень высоко, основав один из самых успешных холдингов в стране, она не желала менять свой образ жизни.
В общем, моя первая настоящая работа стала для меня страшным стрессом. Мне казалось унизительным приветливо улыбаться посетителям, таскать подносы с заказанными блюдами и - получать чаевые. Какие-то жалкие копейки! На которые я и жил в жуткой дыре. В то время как на моих счетах лежали миллионы. Но все счета были заблокированы, целый месяц я должен был выживать на собственные заработки.
По окончании этого месяца дядя спросил меня:
– Понял?
– Понял,- кивнул я.
Да, до меня, действительно, многое дошло. В начале я бесился, ненавидел дядю и жалел себя. Но к концу того долгого месяца во мне что-то изменилось. Я уже не был тем избалованным самоуверенным мажором. Ну, во всяком случае, не совсем таким.
В следующие каникулы я работал на заводе. Стоял за конвейером, вставлял одну деталь в другую и закреплял провода. Работа была несложной, но невыносимо скучной. Каждый день одно и тоже! А ведь люди трудятся так годами...